Поцелуй шипов
Шрифт:
– Он будет тебя преследовать? – спросила я испугавшись. Было похоже на чудо, что Колин пережил это смелое предприятие. Когда Мары, во время наслаждения трапезой, встают друг у друга на пути, не объединившись сначала для совершения общего набега – а это делают лишь не многие – чаще всего всё заканчивалось жестоким убийством. Не имеет значения, как они относились друг к другу до этого. Жертва может тоже погибнуть.
– Надеюсь, нет. До сих пор он этого не сделал. Может он ждёт, что я снова вернусь сам, потому что захочу узнать ещё больше, но я не такой
– Нет! Нет, я хочу, чтобы ты в любом случае жил!
– А я хочу жить достаточно долго, чтобы можно было защитить тебя в нынешней ситуации. Было бы глупо теперь провоцировать Маров. Лучше оставить это дело, если мы хотим найти твоего отца. – Колин замолчал, закрывая глаза и впадая в медитативное оцепенение. Он пытался обуздать свой голод. Я уже чувствовала соблазнительный аромат, исходящий от его кожи, как только его недра начинали требовать пищу, а рокот хлестал по венам. Я напряжённо ждала, пока он снова поднимет свои длинные ресницы. Ироническая улыбка лежала в его взгляде. - У нас с тобой не совсем карнавальная вечерка, да?
– Мне ещё никогда не нравился карнавал. Колин, я хочу немного понаблюдать за Анжело и возможно поговорить с ним, спрашивать насчёт отца я вовсе не собираюсь. Не так быстро. По крайней мере, он не сбежал, он даже поприветствовал тебя! Если хочешь, можешь пойти вместе со мной, в любое время защитить и увести, если станет опасно, пусть будет по-твоему. Хотя мне это не нравиться, но ... – Я пожала плечами. – Я никогда не прощу себя, если не рассмотрю его как возможный источник информации. Ведь речь идёт о моём отце!
Колин становился заметно неспокойным. Снова и снова его взгляды уклонялись на улицу, где в зарослях хрустело и шелестело. Может быть он больше не в состояние говорить со мной, поэтому я снова приняла его молчание за согласие. Он будет сопровождать меня завтра вечером в Пьетрапаола. После того, как оставит одну, в эту непроглядную ночь, в крошечной, каменной пещере, окружённой очагами пожарищ и дикими животными. Это больше, чем я могу вынести в этот момент.
– Колин ... сделай так, чтобы я почувствовала усталость. Усыпи меня, прежде чем уйдёшь, - попросила я его тихо. Прежде я всегда противилась, когда он так делал, мне казалось, что это посягательство, вмешательство в мою жизнь. Теперь же я жаждала этого.
– Подари мне сон, пожалуйста.
Это было лишь едва заметное прикосновение его прохладных губ к моему лбу, словно пёрышко, даже не поцелуй, но его хватило, чтобы в течение доли секунды лишить меня сознания и ввести в глубокий сон.
Если бы мой дух ещё бодрствовал, как любил это делать, когда тело отдавалось естественному сну, тогда я поняла бы, какая чудовищная сила таится в этом существе рядом со мной и запретила бы себе когда-либо снова отважиться приблизиться к нему.
Амур и Психея
– Ха!
– Джианна энергичными движениями черпала
– Я вспомнила! Теперь я вспомнила!
– Когда она повернулась ко мне, подняв вверх ложку, которой готовила, её ястребиный взгляд вспыхнул триумфом.
– Месут Озиль!
– Месут Озиль?
– повторила я вопросительно и при мысли о футболе сразу же начала зевать. Какую теорию Джианна выставит в этот раз?
Такое иногда случалось, Джианна ни с того, ни с сего, выкрикивала имя знаменитости и присоединяла его к чему-то из мира Маров (к полукровке, атаке, перевёртышу) или же следовало краткое изложение её малопонятных снов, которые очевидно подпитывались большим, ярким миром средств массовой информации. Однако я ничего не мгла связать с Месут Озилем.
– Вот!
– Джианна поспешила ко мне, вытащила вчерашнюю газету из-под кожуры лука и начала её листать, пока не нашла соответствующую страницу. Костяшками пальцев она постучала по репортажу о футболе с огромной фотографией. Скучно.
– Это он. У него тоже такие же странные глаза. Как у Анжело.
– Нууу, - сказала я, не соглашаясь, после того, как она подсунула мне газету под нос. Джианна всё ещё держалась в стороне. Хотя мы и возобновили наш ритуал с фруктовым салатом, но она позволяла мне лишь сидеть рядом и смотреть, а не резать. Мне это подходило, я ещё никогда не было падка на выполнение домашнего хозяйства, но её поведение по-прежнему меня обижало. Между нами образовалась непреодолимая дистанция. Видимо я только вообразила, что мы подруги. А что другого ей оставалось, кроме как более-менее нормально относиться ко мне? Она ведь партнер моего брата. Она должна хорошо ко мне относиться, хочет того или нет.
Всё же мы собрались здесь, чтобы обсудить события прошлой ночи. Колин, незадолго до восхода солнца, вернул меня домой. Когда я проснулась из моего, похожего на кому сна, туповатая и дезориентированная, как после наркоза, мы уже находились на обратном пути. Не смотря на мой ступор, в голове крутилась лишь одна мысль: будет ли скорпион ещё там? Или он уже опять куда-то уполз, как любил делать на рассвете? Меня успокаивало то, что я сосредоточилась лишь на этой мелочи. Но я опоздала. Его уже и след простыл. Всё же я сразу легла в постель, где чувствовала себя хотя и одиноко, но могла до некоторой степени оправиться от мытарств ночи и ждала, пока другие проснуться.
В нашем уговоре с Колином, к счастью, ничего не изменилось; сегодня вечером мы вместе поедем в Пьетрапаолу, чтобы лучше присмотреться к Анжело. Но мой вчерашний взгляд был уже достаточно точным, чтобы знать, что между Анжело и Месут Озилем столько же общего, сколько между сметаной и огурцом.
– Да!
– настаивала Джианна, касаясь пальцем его глаз.
– Я же не говорю, что он такой же красивый, как Анжело, хотя и красивый - да, да, Эли! Во всяком случае для футболиста! Но его глаза выглядят так, будто нарисованные. Так же, как у Анжело.