Поцелуй стали
Шрифт:
— Спокойно, милая, спокойно, — шептал он словно гипнотизер.
Как странно, что голубокровный способен разжечь ее страсть. Онория вздрогнула, когда господин кончиком языка слизал с ее шеи капельки пота. Она чувствовала пульс, грохочущий в сонной артерии, и задумалась, не почувствовал ли это соблазнитель.
— Блейд, — прошептала она, посмотрев на него через плечо. В его красивых изумрудных глазах, ставших обсидиановыми, не было ничего человеческого.
Когда Блейд посмотрел на ее губы, во взгляде его мелькнуло что-то темное и голодное. Внутренний демон, голод. Он сейчас повелевал
Отец предупреждал: «Никогда не показывай страха, это их только раззадоривает».
— Блейд, — увещевала его Онория решительным шепотом. — Нам пора уходить, сейчас не время.
Тот не обратил на слова внимания, зарылся пальцами в ее волосы и оттянул голову назад. Онория задохнулась от этой грубости, но где-то в глубине души сгорала от страсти.
— Блейд.
Господин коснулся губами и оцарапал зубами нежное горло. Он ее не ранил, просто открыл рот и осторожно прикусил кожу над ключицей. Онория вскрикнула, ее колени подогнулись, а по телу прошла волна жидкого тепла. Сильными мозолистыми руками он обхватил ее груди через колючее шерстяное платье. Она едва не потеряла сознание.
— Прекрати! — прошептала Онория, но Блейд провел рукой по ее плоскому животу, приподнимая юбку до талии и двигаясь ниже… Пока Онор не остановила его, чувствуя, как соски болят в оковах шерстяной одежды. — Мы не можем этого сделать. Умоляю, прекрати!
— Ты этого хочешь, я этого хочу…
— Я этого не хочу! — возразила Онория и вскрикнула, когда он дразняще провел рукой меж ее бедер.
— Неужели? — Блейд обхватил другой рукой ее грудь. — Здесь нас никто не увидит, — уговаривал он низким соблазнительным голосом. — Я услышу их приближение. — Приподнял ее юбки, сжимая пальцами, и прошептал: — Онор, моя Онор, я жажду тебя попробовать, хочу выпить до капли.
Онория беспомощно посмотрела на дома. Надо каким-то образом унять управляющий им голод.
— Потом. Если Викерс вернется…
— Я его прикончу.
Блейд прижал Онор спиной к каменной стене усыпальницы, поднял ее руки вверх, стиснув запястья над головой. Онория стукнулась затылком о стену, и голова пошла кругом.
— Ты моя. — Блейд схватил ее рукой за подбородок, заставив посмотреть на него. — Ты принадлежишь мне. Больше никому.
— Блейд, умоляю, отпусти меня.
Эти черные глаза уже начинали ее пугать. На его лице не осталось ничего кроме голода.
Вокруг ее горла обвились холодные пальцы. Сердце Онории заколотилось. Тот Блейд, которого она знала, где-то там внутри — с его дьявольской улыбкой и шумным кокни. Нужно просто его отыскать.
— Блейд, ты же обещал меня защищать. Если Викерс вернется, то не один. Меня схватят. Даже ты не сможешь расправиться и с Викерсом, и с эскадроном охранников, вооруженных парализующими пистолетами. Здесь знают, как справиться с голубокровными. Тебя победят, а меня возьмут в плен. Тогда Викерс сделает со мной все, что заблагорассудится.
Блейду это совсем не понравилось — блеск чёрных глаз начал затухать.
— Нет!
— Ты
Блейд ослабил хватку на ее горле.
— Хочу, — сказал господин, глядя туда, где лежала рука, словно это его отвлекало.
— Знаю, я тоже хочу. Хочу… хочу коснуться тебя. Отпусти меня.
Блейд задумался и отпустил Онорию.
Та медленно провела руками от его запястья до плеча и пробралась под длинный плащ из огрубевшей кожи. Под расстегнутой рубашкой виднелась бледная плоть. Зная, что Блейд наблюдает, Онория прижала ладони к его груди, чувствуя медленный размеренный стук сердца.
Его кожа была очень холодной. Онории захотелось дотронуться до нее губами, открыть рот и попробовать языком. Возмутительная мысль, совсем как те, что приходили к ней по ночам.
Онория подняла голову, приблизившись к лицу Блейда, его дыхание обдавало ее лоб. Сердцебиение под ее рукой начало учащаться. Онор облизнула губы, от пристального взгляда голубокровного по коже побежали мурашки.
— Медленно, — прошептала она.
Блейд наклонился ближе. Губы слились с губами, и когда Онория втягивала воздух, то крала его дыхание.
Сердце Онор теперь бешено билось, вторя голосу, звенящему в ушах: «бе-да, бе-да, бе-да». Блейд усилил напор, открыл рот и легонько провел языком по ее губам, пробуя на вкус. О боже! Она открыла глаза и почувствовала, как его грудь давит на ее отталкивающие руки. Разумеется, это всего лишь иллюзия. Если ему захочется взять больше, он так и сделает, и никакие слова и действия его не остановят. Да и вряд ли ей захочется его останавливать.
Тело пульсировало от незнакомого желания, которым Онория не умела управлять. Она перебирала пальчиками по груди Блейда, пряча их глубже под рубашку, а из горла рвался странный звук, почти стон. Он — ее враг, а она его целует. Но как же он хорош на вкус…
Как будто почувствовав, что Онория держит его на расстоянии, Блейд отпрянул и посмотрел на нее темным взглядом. Сузив глаза, сжал ее лицо в ладонях и стремительно овладел губами.
Онория ничего не могла поделать: ее предательские руки ласкали гладкую кожу его плеч. Нерешительно она приоткрыла губы, и первое полное проникновение его языка ее ошеломило. Празднуя победу, Блейд прижался к Онории всем телом, вдавливаясь в чувствительную развилку меж ее бедер.
Это слишком. Онория оторвалась от его губ и стала хватать ртом воздух. На ее щеках и ниже в непривычных местечках горел жар.
— Нам нельзя этого делать.
Блейд развернул её лицо и снова поцеловал, лишая дыхания. Онория схватила его за волосы и оттянула голову назад. Ей нужно поразмыслить. «Думай, черт возьми!» Но так трудно соображать, пока его язык ласкает ямочку на шее. Онор закатила глаза и поежилась.
— Ты обещал. Дал слово защищать меня.
Когда он застыл, прижимаясь губами к ее коже, Онория едва не зарыдала от облегчения. Ей не выиграть, когда тело так сильно хочет сдаться. Уязвимость пугала. Онория попыталась оттолкнуть Блейда, но тот даже не пошевелился. Руки, прижатые ладонями к каменной стене, обхватывали ее как стальные прутья. Он склонил голову и резко и судорожно вдохнул аромат Онории.