Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн
Шрифт:
– А как она переходит? — спросил Гарри.
– Новый хозяин Бузинной палочки должен силой отнять её у прежнего владельца, — ответил Ксенофилиус. – По страницам истории волшебного мира тянется кровавый след Бузинной палочки! Кто знает, где сокрыта Бузинная палочка? След прерывается на Аркусе и Ливии. Кто может сказать, который из них на самом деле победил Локсия и забрал Бузинную палочку? И кем он был, в свою очередь, побеждён? Об этом, увы, история умалчивает.
Наступила долгая пауза и лишь после нее Гермиона спросила весьма прохладным
– Мистер Лавгуд, а семья Певереллов имеет какое-нибудь отношение к Дарам Смерти?
Ксенофилиус как будто растерялся.
– Так что же вы мне голову морочили, барышня! Я думал, вы ничего не знаете о Поиске! Многие искатели убеждены, что семья Певереллов имеет самое что ни на есть прямое отношение к Дарам Смерти!
– Кто это — Певереллы? — спросил Рон.
– Это имя было написано на надгробном камне в Годриковой Впадине, и там был знак! — Гермиона не сводила глаз с мистера Лавгуда. — Там был похоронен Игнотус Певерелл.
– Именно, именно! — откликнулся Ксенофилиус, наставительно подняв кверху палец. — Знак Даров Смерти на могиле Игнотуса и есть решающее доказательство!
– Доказательство чего? — спросил Рон.
– Того, что три брата из сказки на самом деле — трое братьев Певереллов: Антиох, Кадм и Игнотус! Они и были первыми владельцами Даров.
Ксенофилиус в очередной раз выглянул в окно, встал, забрал поднос и направился к лестнице. Пригласив нас на обед из ухи из пресноводных заглотов по пути.
Гарри подождал, пока не стало слышно, как мистер Лавгуд возится на кухне, и только тогда спросил Гермиону:
– Что скажешь?
– Ох, Гарри, это же полная чепуха! Символ наверняка означает что-то совсем другое. Только время зря потеряли…
– Не думаю, - влезла я. У нас завязался спор о том, существовали ли Дары Смерти на самом деле и если это было так, то какой Дар стоило бы взять. Я и Гермиона настаивали на Мантии, которая у нас и имелась, Рон захотел палочку, а Гарри – воскрешающий камень. При его словах «вернуть моих родителей, Дамблдора» сердце глухо екнуло. Вернуть их не могла никакая земная сила. Никакая земная… Сердцем я больше всего на свете мечтала и хотела вернуть своих погибших близких. Но сущность валькирии у меня хотела совершенно другого. Я не знала, существует ли Воскрешающий Камень и на что он способен, хотя сомневалась, что на многое… Но я знала, что обладает силой достаточной для того, чтобы вернуть с того света. И кто обладает такой силой. Точнее, я могла надеяться один-единственный раз в жизни ей обладать больше, чем для одного человека. Не заплатив при этом высокую цену. Вот только… Не заплатив ли?
Гарри, чтобы прервать спор, смешанный с воспоминаниями о детстве, поднялся этажом выше, и несколько минут спустя бросился вниз по лестнице, едва не налетев на меня.
– Что случилось? — спросила Гермиона.
Гарри не успел ответить — из кухни показался Ксенофилиус, держа поднос, уставленный суповыми тарелками.
– Мистер Лавгуд, —
– Прошу прощения?
– Где Полумна?
Ксенофилиус застыл на верхней ступеньке.
– Я… я вам уже говорил. Она у ручья, возле Нижнего моста, ловит заглотов.
– А почему тогда вы накрыли поднос всего на четверых? – мой голос прозвучал спокойно и холодно, хотя я видела, что ребята заволновались. Маховик снова кольнул, предупреждая об опасности, но я о ней и так уже знала. И знала, что они не прислали тех, с кем, будь он один, я не справилась бы. Таких у Беллатрисы почти не было, а я понимала, что к Лавгуду, да еще и со словами о том, что меня тут нет, она не пошлет ни лучших Пожирателей, ни большой отряд. В крайнем случае, всегда оставалась еще кое-какая возможность. Следовательно – мы уйдем.
В комнате слышался только мерный стук печатного станка и тихий звон тарелок на подносе — у Ксенофилиуса дрожали руки.
– По-моему, Полумны давно здесь не было, — сказал Гарри. — Её одежды не видно, кровать не застелена. Где она? И почему вы всё время смотрите в окно? – Лавгуд уронил поднос и со страшным звоном тарелки разбивались на мелкие осколочки.
Гарри, Рон и Гермиона выхватили волшебные палочки. Я вытащила из-под одежды маховик, чтобы иметь возможность воспользоваться крайним вариантом максимально быстро.
Ксенофилиус замер, не дотянувшись рукой до кармана. В этот миг из-под скатерти лавиной хлынули «Придиры». Станок перестал греметь. Гермиона нагнулась и подобрала с пола журнал, не отводя волшебной палочки от мистера Лавгуда.
– Гарри, смотри! – на обложке красовалась колдография брата и надпись о награде за поимку «Нежелательного лица № 1».
– Видно, «Придира» поменял курс? — холодно спросил Гарри. — Так зачем вы выходили в сад, мистер Лавгуд? Отправить сову в Министерство?
Ксенофилиус облизал губы.
– Мою Полумну забрали, — прошептал он. — Из-за моих статей, и я не знаю, где она, что с ней сделали. Но, может быть, они её отпустят, если я…
– Сдадите им Гарри? — закончила за него Гермиона. Ксенофилиус в ужасе смотрел на маховик на моей шее.
– Они будут здесь с минуты на минуту. Я должен спасти Полумну. Я не могу её потерять! Вы никуда не уйдёте.
Он раскинул руки, загораживая лестницу. Я вспомнила Лили у кровати Гарри и маму, за доли секунды перед тем, как Авада Долохова угодила в нее.
– Дайте нам уйти, мистер Лавгуд. Я все равно не дам им забрать Гарри. Их не будет много, поверьте. Вы ведь сами им сказали, что валькирии тут нет…
– Я… Я ошибся… - проклекотал Ксенофилиус.
— Гарри! — вскрикнула Гермиона.
За окном промелькнули несколько человек верхом на метлах. Как только мы отвернулись, Ксенофилиус выхватил волшебную палочку. Мы с Гарри вовремя поняли ошибку и отскочили, толкнув Рона и Герми. Оглушающее заклятие Ксенофилиуса пролетело через всю комнату и задело рог взрывопотама.