Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн

Астромерия

– Кто так палочку держит, а, девица? А если вдруг пальнет магией? Ты ж без носа останешься! – я резко обернулась и обомлела, увидев вполне живого Аластора Грюма. Нормальным глазом он смотрел на Анжелику. Его стеклянный глаз озирал ночную темноту кругом. – Спасибо твоему братцу, сохранил! – сообщил мне старый добрый мракоборец. Я улыбнулась и осторожно приобняла Грозного Глаза.

– Я думала, вы…

– Да на той чертовой свадьбе, куда их принесло, чуть не прикончили. Глаз и потерялся. А эта карга возьми, да и растрепай, что, мол, Аластор Грюм мертв. Я живее всех живых буду, девочка! Отец твой где?

– У внешней ограды, готовит оборону, - я непроизвольно прикусила

нижнюю губу.

– Ты не паникуй, малая, - Грюм неожиданно ласково посмотрел на меня. – Твой отец из таких передряг выбирался, что и сейчас выкарабкается. Томас аврор, а бывших авроров не бывает… - рыкнул Грозный Глаз. Он выделялся в темноте единой громадиной, готовой драться с теми, кто атаковал Школу. Так же, как и мой папа, бросивший лишь «Держись, Кэт».
– Ты сама-то почему тут? Я думал, ты на первых рядах будешь…

– Да есть тут одно обстоятельство, - я непроизвольно коснулась живота. – Я вам отсюда буду помогать, и встречу, если прорвутся. Как вы… Столько времени не слышно…

– Если Грозный Глаз решит уползти в нору, его ни одна гадюка не найдет. Хотя парочку этих мерзавцев я на тот свет отправил. А сегодня напомню, кто такой Аластор Грюм. А ты, - он поковылял прочь, решительный, могучий и надежный, как скала. Мракоборец, достойный самого искреннего уважения. Пожалуй, лучший мракоборец из тех, кого я знала. – Ты не робей. И не думай. Увидишь эту гадюку – бей сразу, бей, а то тебя зацепят. Ты смелая, малая. Ты выдержишь.

– Удачи, профессор Грюм, - прошептала я. – Мы устроим им бой. Мы не сдадимся так просто.

– Я никакой не профессор, - хмыкнул Грозный Глаз, растворившись в ночной темноте. Я сжала маховик, вспоминая его слова. Его «малая» говорило не о том, что я маленькая, только о том, что я куда младше и неопытнее его. И все же он в меня верил. Человек, которого я безгранично уважала, верил в меня. Это придавало решимости. Прошло еще несколько томительных минут и…

Беллатриса привела с собой великанов, инферналов, дементоров. Щитовые чары и барьеры Флитвика и его помощников трещали по швам. Огромная фигура Грохха в темноте маячила по двору замка, швыряя через ограду валуны и с корнем вырванные деревья из Запретного Леса. Грохх… Значит, Хагрид тоже здесь. Все наши, все, кому мы могли доверять, в ту ночь были с нами. Великаны Лестрейндж швыряли в Школу громадные обломки каких-то гор, сокрушали ограду. Отдельные вспышки заклинаний ударяли уже на территории замка, прорвав щиты. Бреши… Все больше расширявшиеся бреши. Крики со всех сторон, то задорно-боевые кличи, то вопли боли, шум, гул и гам. Вспышки всех цветов радуги, пламя, темнота кругом…

Находиться в двух шагах от битвы и не знать, как помочь, стало невыносимо… Когда заклятия начали долетать до школы, я наконец сумела посылать ответные в темноту, не зная, попаду в своих или в чужих. От мысли о том, что я раню друзей, екнуло сердце.

«Не думай», - говорил голос Грюма в моей голове. Я понимала, как он прав. Нельзя было думать, некогда. – «Не думай, малая».

– Я не думаю, профессор Грюм, - шепнула я. Анж, метнувшая вспышку пламени туда, откуда все ближе доносились радостные возгласы Пожирателей, удивленно глянула на меня. В ее глазах все ярче разгорался азарт.

– Покажем им райскую ночь, Кэт. Покажем, что такое Денбридж! – она стиснула мою руку, уклоняясь от зеленого луча и потянув меня за собой. – Давай, как на тренингах общих, вместе. Спина к спине, - я заглянула в ее серые глаза и кивнула. Что бы там ни было все эти месяцы, сейчас мы дрались бок о бок, вместе, как подруги. Мы и были подругами.

– Сметем этих глупцов! – закричал совсем рядом Родольфус Лестрейндж.

Сердце замерло, когда я осознала, что это значит. Они прорвались на территорию Школы… Они прорвались… Значит, чей-то отряд потерпел поражение. Чей, я заставляла себя не думать. – Опаньки! – заликовал Пожиратель, выросший рядом со мной из ночной темноты. – Я всегда знал, что ты гадина, Блаттон. Ничего, твоему муженьку тоже достанется… Он там с Реддлом сцепился, - Родольфус подмигнул мне и пустил в нас Аваду. Мы увернулись. Я понимала, что он специально давит на нас, говоря все это, говоря, что сражаются близкие для нас обеих люди. Но даже если они и сражались, мы не могли на это повлиять. А судя по азарту Анж и ее откровенной ненависти к Пожирателю, понимала его цели и она. – Твоему отцу крышка, Реддл. А твой, Блаттон, муж… Ну, не знаю, знал ли он про тебя правду… - новая Авада, «острый свет» Анж и мой Круциатус. Все – мимо цели. – Я вас обеих прикончу, две дряни, - усмехнулся Лестрейндж до омерзения ехидной улыбкой. И глухо охнул, грузно осев на землю. В его глазах застыло выражение изумления и непонимания. Рядом с нами из темноты выросла фигура высоченного мужчины с палочкой в руке. Глаза полыхали желтым.

– Совы будут к рассвету. Я ждать не захотел, - Тадеуш улыбнулся, легким движением отбив Круциатус. Тот угодил в кого-то, судя по страшному воплю, донесшемуся с той стороны.

– Слева! – крикнула я… Ожешко-старший уклонился от зеленого луча, ударившего в стену так, что та содрогнулась. Ифрит что-то шепнул и из его палочки вырвался ослепительный поток пламени. Кто-то истошно заорал, когда это пламя достигло цели. – Вы тут откуда?

– Клятва – штука быстрая, а на Школе нет уже ни одного барьера. Вообще. – Тадеуш оглянулся, я послала в бегущего к нам человека Баильядос, Анж окружила нас Протего, спасая от чьих-то проклятий. – Снимешь после битвы, - подмигнул поляк. – Ты молодчина, Кэт. Я знал, что ты додумаешься, как и что сделать. Где Микки?

– Не знаю, - покачала я головой. Я и на самом деле уже ничего не понимала в этом безумии. Я не знала, кто и где находится, но видела отчетливо вспышки со всех сторон и слышала отчаянные крики боли. И молила, чтобы Гарри поскорее нашел свой чертов крестраж… Я даже не знала, сколько прошло времени. То ли минута, то ли часы… Время и летело, слишком быстро, и казалось вечностью. Казалось, всегда было только это сражение и оно всегда будет и ничего не изменится… – Спасибо, дядя Тадеуш, вы нам с этим типом помогли…

– Просто Тадеуш, - ифрит оглянулся и закрыл нас щитовыми чарами. – Я помогу остальным. И вы не стойте! – я увидела группу со всех ног бегущих к нам людей и услышала звон разбитого стекла где-то вдалеке.

– Они прорвались, - сообщил запыхавшийся отец, - идут к дверям. Встретим у двери, нужно их задержать, как сможем. Кэт, там Бродягу зацепили, поможешь? – взглянул он на меня. Я кивнула и замерла, увидев Чарли, подтащившего ко мне Сириуса. Бродяга был без сознания, по его голове откуда-то сбоку текла кровь…

Из темноты возник Римус со своими Пуффендуйцами, Кингсли.

– Они прорвали оборону окончательно, - сообщил последний, взмахом палочки послав Круциатус туда, откуда из темноты доносились радостные возгласы Пожирателей и рев великанов, разбивавших стекла и разрушавших мощными ударами стены замка. Валуны, которые они швыряли в стены, были размером с хижину Хагрида. Грюм вынырнул из темноты, швыряя заклинаниями в тех, кто приближался к нам, неумолимо и беспощадно, чтобы убивать. Анж и папа закрыли меня и Сириуса, чтобы дать мне возможность спеть. Слезы никак не шли, хотя оказали бы сейчас огромную помощь, но я могла только петь и… Кровь!