Поцелуй Валькирии - 3. Раскрытие Тайн
Шрифт:
– Держи… - он сунул мне в руку свою палочку. – Не маховик, но дай своим знать, где ты, живо! – я послушалась. Едва браслет сработал – отправил просьбу помощи к папе, вернулся Малфой. Северус выхватил у меня свою палочку и наставил ее на меня.
– Сев, да успокойся ты, маховик у меня, ничего она никому не сделает… - Малфой развел руками.
– Я предпочитаю быть уверен. Он уснул? – голос, мгновение назад просяще-нежный, стал холодным как лед. Он говорил отрывисто, словно приказывая.
– Да, он спит. Что будем делать?
– Ждать. Проснется и сразу пойдем. Я не собираюсь его на
– Ладно, хорошо… Реддл, может, тебе найти футболку, а то как-то неудобно…
– Все нормально. Я хочу спать… - я надеялась, что они уйдут. Или что Малфой уйдет и я спрошу Снейпа, что все это значит. Но нет. Оба остались, скомандовав мне лечь. Странное дело, но даже Люциус не пытался меня мучить. Отношение ко мне стало почему-то иначе, чем было при Долохове.
Однако и это не продлилось долго. Я делала вид, что дремлю, наблюдая за сидевшими в гробовой тишине Пожирателями. Как вдруг снизу раздались знакомые голоса и какой-то шум. Северус мгновенно испарился. Точнее, дезиллюминировался. Малфой, растерянный, ничего не понимавший в происходящем – это было видно, бросил на меня взгляд. И почти сразу же упал. В комнатку ворвались папа и Сириус.
– Кэтрин, о Господи, ты цела?
– Да я… Малфой даже не понял ничего… Вы так быстро…
– Как только смогли, я же теперь не работаю. Почему ты… - папа оглядел меня. – Ладно, не здесь. Он один? – я отрицательно помотала головой.
– Нет, там еще… Долохов спит где-то, он пытался меня… Он напал на меня и… - я все еще не могла ничего нормально сообразить. Куда идти послезавтра, зачем, что происходит, куда делся Снейп, что делал Долохов, почему он звал меня Роззи… Все смешалось, образуя в голове полнейший хаос. Я в тот момент делала бы все, что мне говорят. Папа это явно понял. Подхватил и скомандовал уходить. Перед уходом они еще стерли память Малфоя.
– Он точно был один? Ну, кроме Долохова? – спросил уже на улице Сириус. И вручил мне маховик. Он немного задержался и, видимо, нашел его…
– Да, просто маховик у них был, я не могла драться, но их было двое. – Я, немного приходя в себя, не выдала Северуса. Я даже и не подумала этого сделать. В конце концов, он снова меня спас, уже не впервые, пришла пора отплатить тем же, не навлекать на него неприятности. И почему-то я уже знала, что послезавтра в полдень вернусь сюда. Я обязательно это сделаю. Я не знала, зачем, но я знала, что будет так…
========== Второй шанс (Кэтрин) ==========
Следующий день я провела с отцом и Сириусом в Лондоне, где, как оказалось, папа и жил. Но потом я все-таки убедила папу, что пришла в себя, и получила разрешение уйти. На тот момент я и правда уже пришла в себя, понемножку начала разбираться в событиях моей встречи с Пожирателями. А папа мне еще и помог понять то, чему я не могла найти объяснение. Это случилось тем же днем, но позже, уже вечером.
Я сидела на кухне, глядела на стену и пыталась понять, почему же Долохов звал меня именем мамы. Он так часто тыкал мне нашим с ней сходством, бесился при любом моем упоминании о ней. Но он же много лет назад убил ее. Так почему же он звал меня именем мамы? Ответа найти я не могла, к сожалению глубокому.
– Кэт, ты чего? Что там произошло такого? – на мое плечо легла тяжелая
– Я думаю… Пап, какие отношения были у мамы и Долохова? – я посмотрела на отца. Он очень хорошо знал маму, наверняка должен был знать и об этом. Папа минуту помолчал и серьезно заглянул мне в лицо.
– Зачем тебе это? – такой серьезности голоса я даже у него никогда прежде не слышала.
– Долохов пытался меня… В общем, не важно, что он хотел сделать. При этом он звал меня Роззи. Я хочу понять, почему… - пожала я плечами. Отец молчал, и следующие пять минут на кухне царила тишина. По лицу папы я видела, что он словно борется с собой… Словно решает, стоит что-то говорить или нет. Я терпеливо ждала его решения…
– Он любил ее, - внезапно ответил папа все тем же голосом. – Когда мы встретились, она встречалась с Долоховым.
– Он же мог встретить другую девушку, и… Ну да, было трудно, но ведь это проходит… - заметил зашедший на кухню во время последней реплики папы Сириус. Отец покачал головой.
– Проходит, но это не тот случай. Валькирию ведь нельзя разлюбить… - вздохнул отец.
– Так что Долохов, любя ее, быть с ней не мог. Отсюда злость на весь мир.
– Но он убил ее! – воскликнула я. Это в моей голове не укладывалось – убить любимого человека. Как можно-то?
– Так он не ее хотел убить, это случайно вышло. Думаю, после этого настроение и характер Долохова стали еще хуже.
– Да уж… Ну вы, Кэт, и создания, вроде добро несете, а людям из-за вас страдать… - покачал головой Сириус. – Да иногда и не только страдать, а вон во что превращаться…
– Мы же этого не хотим, – отозвалась я. – Так само получается… А мама любила Долохова? – я посмотрела на отца. Они, конечно, встречались, но это могла быть простая симпатия, а мне хотелось больше знать о маме, да и обо всем этом…
Тишина на сей раз царила где-то минуту, Сириус с любопытством поглядывал на отца, я не сводила с папы глаз. И тот ответил:
– Нет. Это была влюбленность, она его не любила… - голос был спокойным, не дрожал, если он и врал, ничто не выдавало лжи. Я поняла, что он ничего другого все равно не скажет.
– Ну ладно, тогда ясно, почему он меня так звал, - улыбнулась я. Да, в этом я разобралась. А это помогло прояснить и остальную картинку. Следующий день я отсыпалась, набиралась сил перед тем, как пойти, наконец, к Гарри. Но перед походом к Гарри меня ждала еще одна встреча.
Тот бар я искала полтора часа – плохо запомнила место. В итоге начав поиск сразу после одиннадцати – я покинула дом в половине одиннадцатого, добралась до нужного района за полчаса с небольшим.
Но бар я нашла уже в без двадцати час, мысленно опасаясь, что никого там уже не будет. Я зашла в бар, поправив на плече все ту же сумочку – кроме нее у меня с собой ничего так и не было. Обычные джинсы и футболка ничем не выделяли меня среди посетителей бара. Выделяло меня другое – я явно была здесь единственной девушкой. Нет, народа была очень много, кто-то сидел за столиками, кто-то у барной стойки, некоторые просто стояли у стен с бокалами и кружками. Но все, как один, были мужчинами. Взгляды с интересом устремились на меня, а у кого-то и с явно нездоровым любопытством.