Поцелуй Валькирии. Школьные годы Кэтрин Реддл

Астромерия

«Кто тут «свой»? Дамблдор, но уж этот вариант отпадает сразу, он создал Орден Феникса, и уж точно не помощник Лестрейндж. Каркаров? Я бы не сказала, что он свой. Флитвик? Большего бреда придумать нельзя! Крам? А вот это вариант, как и Каркаров. Итак, пункт второй: Виктор Крам. Северус? Нет, тут я уверена на все сто процентов. МакГонагалл?.. «Настолько свой». Тезла-Экала явно дала понять, что это мужчина. Хорошо знакомый со всеми, для всех может быть «свой». Так кто же это?»

А еще я поругалась с журналисткой Ритой Скитер, лезшей к Гарри. Та обещала написать про

меня, и написала, что я слишком по-матерински отношусь к брату, и во мне рано проснулся материнский инстинкт… Хотя вот на кого мне было плевать, так это на Риту Скитер с ее статьями, тем более что статья про Гарри была куда хуже. Ему согласно ей было двенадцать лет, он плакал ночами по маме, которую я, мать-недоделка, пытаюсь ему навязчиво заменить.

Мне даже смешно стало на чтении репортажа, а Гарри психовал, потому что над ним смеялся Малфой, умилялась мама Рона и Джинни, хихикала и тыкала пальцами вся школа, а еще Гарри терроризировали из-за Турнира. Хотя при мне ни разу не рискнули, потому что боялись, наверно, после Смарта. Слухи быстро разлетаются…

========== Первое Испытание (Кэтрин, Снейп) ==========

Кэтрин. Первые результаты исследований

Прошло несколько дней с того момента, как Кубок выплюнул имя Гарри. С братом не разговаривали многие. И в числе таковых был даже Рон. То ли завидовали, то ли злились… Малфой даже распространил по факультету значки в поддержку Седрика, ругавшие Гарри. За что получил выговор от меня. И сам лично уже ничего не себя не напялил.

– Кэтти, привет! – улыбнулся мне брат, когда я подошла к нему после последней пары.

– Привет, радость моя. Прогуляемся? – мы вышли на улицу и медленно поплелись к Озеру. Гарри был очень подавлен и расстроен. Ссора с другом…

– Я вот не пойму, чего он так, а? – Гарри посмотрел на меня. – Я бы вот не хотел, чтобы мое имя так вылетело, а ему завидно. А чему завидовать? Мне это все не нравится…

– Гарри, ты же знаешь, что отказаться не можешь! Не волнуйся, я всегда помогу тебе, обещаю! Вместе мы сила, или ты сомневаешься?

– Просто обидно. Такой сюрприз, и еще и лучший друг не хочет меня видеть. Спасибо хоть этот дурацкий значок не нацепил… Ладно, не будем о грустном. Меня Хагрид вечером на чай звал, пойдешь со мной?

– А если нет, ты напялишь Мантию? – улыбнулась я. – Пойду, я у него уже сто лет не была, пора исправиться!

– А выглядишь ты моложе ста с лишним лет, - улыбнулся Гарри мне в ответ, – не напялю, а надену. Запретишь?

– Конечно. Посажу под домашний арест, пускать к тебе буду только Герми. Кстати, а где Гермиона-то?

– Угадай с трех раз. В библиотеку ушла. Как обычно… Ну так когда идем?

– А пошли сейчас! – мы зашли к Хагриду, напоившему нас чаем и вечером, когда начало темнеть, ушли обратно в замок. Отправив Гарри учить уроки и сдав на попечение Гермионы, я пошла к Северусу и села за сочинение по Нумерологии. И вдруг примерно часов в семь вечера в дверь постучали. Северус открыл, и через секунду позвал меня.

– Кэтрин, Дамблдор

прислал Лонгботтома за тобой. Объяснил мальчишке, что у нас дополнительные занятия. И передал, что ровно в семь тебе следует быть в его кабинете.

– До семи осталось десять минут! Невилл полз, что ли, сюда? – я переобулась из туфлей на каблучке в кроссовки и помчалась наверх, к Дамблдору. Северус сказал, что его просили подойти чуть позже. Через девять минут я влетела в кабинет директора, побив все свои рекорды скоростного бега по лестницам. А видок у меня что надо, наверное: растрепанная, запыхавшаяся, в кроссовках и строгой юбке до колена, мантия распахнута…

«Мерлин, вот внешность-то!» - мое отражение в небольшом зеркале, лежавшем на столе, меня ужаснуло…

– Кэт, успела, умница! – Дамблдор поднялся с места и подошел ко мне. – У тебя полминуты до прихода гостей, - «опять какие-то визитеры?» - отдышаться успеешь хотя бы?

– Надеюсь… - застегивая мантию, пробормотала я. Через несколько секунд прибыли те самые гости, о которых сказал директор. Из камина вышел магистр Щербак, за ним Влад Матей и еще двое незнакомых мужчин в черных мантиях. Один рыжий и зеленоглазый, другой блондин с карими глазами и обоим лет по сорок-пятьдесят… Рыжий приветливо улыбнулся и пожал мне руку.

– Я профессор Анатоль Видкрафт, преподаю в Денбридже проклятья и защиту от них. А ты Кэтти Реддл, верно?

– Да, очень приятно!

– Взаимно. А это доктор Рисмен, он работает над изучением малоизвестных заклинаний и преподает Заклинания. – Блондин кивнул в знак приветствия. Щербак о чем-то говорил с нашим директором. – Ну а магистра и Влада ты уже знаешь. Мы собрали маленькую комиссию, изучаем твой шрам. Еще опаздывает профессор Бутти, она у нас спец по Зельям. И Димитр Матей… (1)

– А зачем спец по Зельям? – не поняла я. – Меня же не отравили, а прокляли!

– Так лечили тебя чем? Вот затем и Бутти.

– Итак, начнем. Профессор Дамблдор любезно пошлет ученика за человеком, который тебя лечил, Кэт. Верно, Альбус? – Дамблдор послал кого-то поторопить Северуса. Щербак сообщил, что они поставили опыт на лабораторных животных – прокляли, вылечили и воздействовали разного рода магией. И на светлые заклятья никаких шрамов не было…

– А вот на темное «серпенсортиа» было. Проступил шрам вот тут, – Влад показал мне крысу, вытащив из-за пазухи, на правой лапке которой у ее «локтя» был шрам.

– Подождите, но человек, при котором шла кровь, он мракоборец!

– Из него, по описанию Влада, такой же мракоборец, как из меня балерина. Это еще даже возможнее, - усмехнулся Рисмен. – Так что наш первый вывод таков: реагирует твой шрам на темную магию, причем чем она сильнее, тем больше крови…

– А еще тебя прокляли и ты не смогла совсем отказаться от проклятья. То есть оно оставило в тебе свой след, - добавил Видкрафт. Последовала серия экспериментов с моей рукой, уже в присутствии Северуса, и вдруг из камина вывалилась женщина лет двадцати шести… Черные волосы и темно-серые глаза, красивая, стройная. Но стоило ей открыть рот…