Поцелуй Валькирии. Школьные годы Кэтрин Реддл
Шрифт:
– Мисс Реддл? – ее рука взметнулась в воздух. Единственная…
– Я читала все, профессор, и одно даже попробовала приготовить. Правда, не получилось…
– Неужели? Впервые вижу ребенка, который это сделал. Десять баллов Слизерин. Но скажите-ка мне, - несколько вопросов и ее блестящий ответ, еще баллы.
Третий курс. Кэтти дает учебник соседке, Мэри Смарт, из книги выпали несколько колдографий. Одну поднимает Северус…
–
– Я просто забыла, я уберу, – мямлит девочка.
– Будьте добры. Даже странно - умная девочка и, смотрите-ка, не умеет отличить альбом от книги, - Кэтти краснеет, мальчики хихикают…
– Отдайте пожалуйста!
– После урока, - она подошла после звонка. Северус отдал ей фото.
– Мама?
– Да, но я уберу, простите…
– Не надо. Просто оставь в сумке. Мог бы поднять и не я… Не надо бросать личные вещи на всеобщий смотр. Иди!
Смена сцены. Пятый курс. Он советует ей профессию трансфигуратора или мракоборца, обсуждает дела факультета. Порой язвит… Но все же он и правда не злой. Может дать хороший совет, наставляет, а еще оказалось, что со своим факультетом он очень внимательный и за своих слизеринцев обеими руками, что называется. Хотя строг, очень, может и наорать, и съязвить. Но они его любят. Боятся и любят. Декан из него неплохой, да и учитель… И ребята многому учатся у него не только в учебном плане, но и в социальном.
Шестой курс, Кэт дерзит ему, срывается, а ночами плачет в подушку. Однажды задумалась на его уроке и перо вывело на пергаменте его имя. Опомнившись, опрокинула на пергамент чернила а на его замечание по данному поводу покраснела, собрала вещи и убежала. В слезах… А потом последнее время. Его нежность с ней, тепло, и в глазах девочки неподдельное счастье, впервые с похорон Розалины…
– Он дал мне счастье вновь, - шепчет она, прервав связь, – я никогда не была так счастлива с той ночи как с ним сейчас. Не отнимайте у меня это, прошу вас…
– Не отниму. Зачем ты показала мне? – мне так хотелось приласкать ее после ее боли. Может быть, впервые в жизни я жалела, что у меня нет своих детей.
– В моем окружении одни мужчины. Папа, Рем, Гарри, Северус, профессор Дамблдор. Мне иногда так нужен женский совет, а идти не к кому… А вас я очень уважаю!
– Ты всегда можешь спросить меня. Я женщина…
– Спасибо! – искренне восклицает она. – Мне так не хватает мамы, до сих пор. А Северус… он умный и всегда помогает принять хорошее решение.
– Верю, девочка, - я не выдержала и обняла ее. Взрослая-то взрослая, но еще совсем ребенок…
– А знаете, чего я очень хочу? Хочу выйти за него замуж, родить кучу детей и чтобы все закончилось и Гарри ничего не угрожало. Просто хочу счастья.
– Оно тебя найдет, главное верь в это! – я улыбаюсь, с материнской нежностью гладя тяжелые прядки спутанных волос.
Он любит ее, иначе не бросился бы так на ее защиту, и с ней он настоящий. Моя история закончилась печально. Но я надеюсь, что ей повезет!
Испытание номер 2…
Денбридж, отделение кафедры ТИиСЗоН. Спальня Элеоноры Бутти. Ночь
Молодой парень, открыв окно, затянулся сигаретой и стряхнул пепел на улицу. Женщина, лежавшая в постели, зябко поежилась, кутаясь в одеяло.
– Закрой. Мне холодно!
– Ты же знаешь, я всегда курю после этого. Купи пепельницу и буду стряхивать туда, – усмехается парень.
– Я не курю, нам не нужны лишние вопросы, милый. Ты мог бы потерпеть?
– Нет. Я же смирился с тем, что ты никогда не произносишь мое имя. Вот и ты терпи! – он бросил сигарету вслед за пеплом и сел рядом с ней. Серые глаза и черные встретились.
Элеонора Бутти улыбнулась своему молодому любовнику и студенту самой нежной улыбкой…
– Твое имя звучит для меня очень неприятно. Мне бы нравилось имя твоего брата. Оно бы было лучше для тебя! Но, мой милый, нам и не нужны имена. Ты и сам зовешь меня подчас не по имени.
– Так проще, Элли, – довольно мерзко улыбается парень. Мрачный, угрюмый, пугающий. Полное отличие от брата – полного оптимизма, веселого и энергичного. Оба хорошо могут притворяться и порой играют роли. Никто и никогда не заподозрит, кто есть кто! – что там с зельем Реддл?
– Я убей не пойму один ингредиент, а сам понимаешь, Снейп не скажет.
– Скажет, если не оставить выбора. Любящий разболтает все им любимому.
– Любовное зелье? Ты прав! Но как подсунуть? Я могу сварить без запаха, не Амортенцию…
– Я беру это на себя. Когда сваришь?
– Дня три. Потерпишь?
– Да. Брат что-то заподозрил, кстати, спросил, что у нас с тобой, а я сказал, что Матеи все самостоятельные и я тоже…
– Молодец! – улыбается Элеонора, целуя его. – Ну вот зачем я с тобой связалась? В меня вон жуками швыряют, - она усмехнулась, вспомнив банку со скарабеями, которую в нее кинула Реддл, - но ничего, ты накопишь силы, соберем ифритов, кроме твоего братика.