Почему мужчины врут
Шрифт:
– Значит, мама Василия жива?
– Думаю, что он имел в виду другую Матушку, – вздохнула Аделаида. – Васятка так называл Матерь Божью – Деву Марию.
– О!
И в который раз за время этого странного разговора Мариша не знала, что ей сказать.
– Годы шли, а я все меньше оказывала влияния на Васятку. После смерти отца Васятка пришел ко мне и заявил о своем решении поехать по святым местам. В те годы это было еще очень проблематично. Церковь только отстаивала свои позиции и отстраивала свои владения. Многие монастыри, ныне процветающие, в те годы еще
И помолчав, Аделаида договорила:
– Все деньги, которые остались Васятке от его отца, ушли именно на это богоугодное дело.
– Что? Василий истратил все деньги своего отца на восстановление храма?
– Впрочем, как теперь оказалось, это было правильное решение. Монастырь, отстроенный на деньги Васятки, стоит и здравствует. А деньги… Что же, они бы все равно сгорели в перестроечные годы. Ведь тогда инфляция сжирала все, что только могла.
– Значит, Васятка помог отстроить монастырь?
– Ну, не только он один. Его денег хватило лишь на одну часовенку. Но были и другие, кто желал сделать вклад в богоугодное дело. Но самое главное, Васятка был единственным, кто ежедневно и еженощно присутствовал при реставрационных работах. Именно он вникал во всякие хитрости и тонкости строительного дела. Богоугодная деятельность Васятки заслужила в конце концов свое признание. Он закончил духовную семинарию. И ныне полностью посвятил себя духовному служению. Его епархия находится очень далеко на Урале. И поэтому я получаю новости от Васятки куда реже, чем мне бы того хотелось.
Вот это было самым худшим, что ожидала услышать Мариша. Она-то надеялась, что Василий Ольховин расскажет ей нечто такое, что позволит выйти на след убийцы Воронцова. А оказывается, об этом нечего и мечтать. Ехать в такую даль ради сомнительной для ее расследования ценности общения с молодым настоятелем какой-то обители в планы Мариши, увы, никак не входило.
Глава 16
Впрочем, оказалось, что все не так плохо. Аделаида встряхнулась и, взглянув на Маришу, произнесла:
– Вижу, вы совсем загрустили. Но вы ведь хотели побеседовать с Васяткой про его детскую погремушку? А в ту пору, когда этот петушок находился у Ольховиных, сам Васятка был совсем младенцем.
Действительно! Василий отдал свою игрушку Маниоле, когда ему было от роду всего три года. И больше он о ней не вспоминал. А вот его родители… О, наверное, у них имелось много разного, что они могли сказать по поводу пропавшей из дома дорогой вещи. И наверняка они поделились случившимся с друзьями семьи, в частности и с лечащим врачом мальчика.
– В вашей требе, если кто и может вам помочь ныне, то это именно я, – подтвердила Маришины мысли Аделаида и, внимательно глядя на девушку, спросила: – Хотите послушать мой рассказ?
Еще бы Мариша не хотела! Она просто-таки жаждала этого!
– Да, да! Конечно!
Аделаида величественно кивнула
– Не знаю, откуда господин Ольховин раздобыл эту игрушку для своего сына, но подозреваю, что петушок попал в их семью далеко не безобидным и совсем не праведным способом. Господин Ольховин ради своего сына был готов на все. Он обожал этого ребенка. И когда врачи поставили ребенку страшный диагноз, дав от силы несколько месяцев жизни, он пришел в отчаяние.
Собственно говоря, оба родителя были убиты горем. Старшие дети почему-то не вызывали в них таких бурных чувств. А вот этот последний ребенок, родившийся у пожилой уже четы, неожиданно произвел в их сердцах переворот.
– Именно тогда у матери Василия и наметились первые сдвиги психики.
Но отец, хотя внешне он и держался лучше своей супруги, проводящей дни в рыданиях, молитвах и истериках, переживал еще глубже.
– Он поклялся, что сделает все от него зависящее и не зависящее, чтобы ребенок остался жив. Он платил бешеные деньги врачам, чтобы у его ребенка было все самое лучшее из того, что могла предложить медицина тех лет. И наконец врачи были вынуждены сказать, что теперь все в Божьих руках.
Никогда особенно не веривший в Бога Ольховин помчался в церковь.
– Неизвестно, что он пообещал там Господу в обмен на жизнь своего сына. Так же, как неизвестно, откуда он принес этого серебряного петушка и что он сделал, чтобы добыть эту игрушку.
Ценность серебряной погремушки, по словам Аделаиды, заключалась именно в ее истории. Существовала легенда о том, что это своего рода амулет, подаренный графом Калиостро кому-то из болезненных младенцев дома Романова. Младенец после такого подарка оживился, поздоровел и прожил долгую жизнь.
Так что эта погремушка получила добрую славу и переходила в семье Романовых из поколения в поколение. После революции, когда царская семья была расстреляна, игрушка находилась в музее. И вдруг неожиданно всплыла в семье Ольховиных.
– Откуда же она там взялась?
– Ни я, ни жена Ольховина, ни даже кто-либо из врачей у нас в больнице не рискнули задать этот вопрос Ольховину. Все видели, в каком состоянии находился бедный отец. А ребенку, надо отдать должное, немедленно стало лучше. Через несколько дней после появления возле его кроватки петушка у ребенка впервые за все время лечения наметилась положительная динамика. А еще через месяц мы выписали мальчика, которого, честно говоря, не чаяли видеть живым.
– Потрясающе! Что же, неужели, петушок помог?
– Не могу вам этого сказать точно. Лично я не верю в такие вещи. Но чудеса иногда случаются. И я не могу отрицать того, что вначале у нас почти не было надежды на выздоровление Васятки.
– Но он выздоровел? Не так ли?
– Да. Вот только… Он был очень странным ребенком. С самого своего рождения он меня поражал совершенно недетским взглядом своих глаз. Нет, поймите меня правильно, Васятка мог и бегать, и шалить, как и все другие дети. Но бывали у него такие минуты, когда он становился словно бы отрешенным от этого мира.