Почему наука не отрицает существование Бога? О науке, хаосе и пределах человеческого знания

Ацель Амир Д.

Грин и его коллеги используют дополнительные измерения теории струн для того, чтобы утверждать, будто другие вселенные могут «прятаться» где-то внутри этих измерений. Хочу еще раз подчеркнуть, что, поскольку ни одно из предсказаний теории струн пока не удалось подтвердить экспериментально, представляются весьма сомнительными гипотезы относительно «скрытых» вселенных, прячущихся в свернутых закулисных измерениях.

Четвертая линия рассуждений относительно существования других вселенных, которую рассматривает Грин, опирается на антропный принцип. Этот принцип, детально рассмотренный ниже, привел некоторых физиков к предположению о том, что, поскольку возникновение нашей Вселенной было событием однократным, постольку существуют и другие вселенные, недоступные нашему наблюдению. Мы исследуем только те места в космосе, которые пригодны для

нашего обитания, и не можем наблюдать вселенные, где условия несовместимы с жизнью. Идея заключается в том, что в нашей Вселенной есть множество вещей, недоступных сегодняшнему пониманию: параметры и свойства ее слишком хорошо настроены под жизнь для того, чтобы возникнуть случайно, и все значения этих параметров идеально подходят для нашего существования. Поэтому «должны» существовать и иные места (другие вселенные), где параметры являются другими, не подходящими для жизни.

Для того чтобы избежать необходимости признания факта «творения», которое само напрашивается как объяснение возникновения Вселенной, настолько совершенной, что в ней смогла возникнуть жизнь, эти физики придерживаются следующего взгляда на Вселенную. Если мы здесь и параметры Вселенной идеально подходят для нашего существования, то должны существовать бесчисленные иные миры и вселенные, чьи параметры не годятся для поддержания жизни. Мы живем в нашей Вселенной, потому что только ее параметры подходят для жизни.

Проблема этого объяснения существования мультивселенной заключается в том, что оно не упоминает о механизме создания других невидимых вселенных. При всех недостатках хаотическая теория инфляции, теория струн и теория множества миров все же предлагают свои механизмы такого создания. Антропная теория является самой слабой из всех теорий множественности вселенных.

Тот факт, что абстрактные уравнения могут требовать больше измерений, чем мы наблюдаем, не означает, что эти измерения реальны. То, что мы не знаем, как «остановить» инфляцию, не означает, что именно она создает другие вселенные, так же как и то, что мы так мало понимаем смысл волновой функции квантовой механики, не означает, что волна может существовать в других мирах.

Новые атеисты ухватились за идею мультивселенной, несмотря на всю ее спекулятивность, просто потому, что она, по видимости, позволяет избавиться от фигуры творца. По мнению новых атеистов, законы физики и математики ведут к возникновению Вселенной из ничего; а поскольку это могло произойти один раз, постольку это может происходить снова и снова, откуда появляется возможность существования бесчисленного множества вселенных. Если же бесконечное множество вселенных и в самом деле существует, то наша является бесконечно малой частью мироздания и, возможно, не требует для своего управления божественной силы. С другой стороны, исходя из того же аргумента, можно утверждать, что сила, создавшая бесконечное множество вселенных, должна быть неизмеримо больше, чем сила любого творца, о котором до сих пор шла речь во всех религиях. В любом случае, мы можем наблюдать лишь одну Вселенную.

Наихудшая черта теории мультивселенной – отсутствие экономности. Это модель, которая, подобно древней теории Птолемея о Солнечной системе с ее циклами и эпициклами, решительно сметенной Коперником, имеет слишком много свободных параметров. Действительно, бесконечная мультивселенная имеет бесконечно много параметров. Должны существовать параметры, описывающие каждую из многих других вселенных, которые, как полагают отдельные специалисты, каким-то образом где-то существуют. Бесконечная мультивселенная не выдерживает критерия Эйнштейна на изящество и простоту, а природе наилучшим образом соответствуют простые и изящные модели.

Однако даже Докинз, не являющийся математиком, увлекся идеей мультивселенной, поскольку она дает возможность избежать признания существования Бога. Вот что он сам пишет по этому поводу:

Очень соблазнительно думать (и многие поддались этому искушению), что постулирование существования изобилия вселенных является расточительной и совершенно непозволительной роскошью. Если мы позволим себе экстравагантность множества вселенных (утверждают эти люди), то семь бед, один ответ – мы можем признать и существование Бога. Разве обе эти гипотезы ad hoc не являются одинаково расточительными и равно неудовлетворительными? Сознание людей, которые так думают, явно не было воспитано естественным отбором.

Докинз сильно недооценивает истинную «расточительность» идеи об «изобилии вселенных». Почему он думает, что физическая Вселенная имеет какое-то отношение к биологическому «естественному отбору» и как можно «воспитать сознание» путем естественного

отбора для того, чтобы понять бесконечность числа вселенных? Обо всем этом можно только гадать.

Главной проблемой в идее мультивселенной является абсолютная невозможность подтвердить ее теории экспериментально или с помощью любых данных, полученных из наблюдений над реальным миром. Идея о мультивселенной требует привлечения математического аппарата, который нельзя приложить к реальным физическим явлениям. Любая гипотеза – Бог существует, или Бог не существует – остается недоказанной в случае, если мы примем гипотезу множества вселенных. Мультивселенная лишь делает гипотетического творца еще более всемогущим. Мультивселенная и бесконечность приводят нас в царство математики и ее отношений с физикой и космологией.

Глава 9

Математика, вероятность и Бог

В чем заключается отношение между математикой и наукой и каким образом это отношение влияет на проблему существования Бога? То есть нам надо ответить на следующий вопрос: как относится математика к реальности, которую мы воспринимаем в повседневной жизни? Это самые важные вопросы, касающиеся математики.

Многие математики по своим взглядам являются платониками (то есть последователями философии Платона об идеальных формах): они считают, что числа и математика обладают собственной жизнью, независимой от реального мира. Числа, уравнения, геометрические фигуры и такие идеи, как совершенная окружность или совершенный квадрат, находятся в среде, существующей независимо от нашей Вселенной. Некая сущность, внешняя сила – Бог – должна была сотворить все эти концепции, существующие реально и вне зависимости от людей. Такие науки, как физика, космология, химия и биология, пользуются уравнениями и другими математическими конструкциями платоновской Вселенной. В свою очередь уравнения и другие математические правила тоже должны были откуда-то взяться. Если эволюция создала жизнь, то кто создал математические правила эволюции? Пусть даже законы квантовой механики смогли породить Вселенную, но кто установил математические правила квантовой механики? Законы не могут «возникнуть» сами по себе – кто-то или что-то должны были их создать.

Математика – это не физика. Несмотря на историческую связь между ними, которая восходит к временам Галилея и даже к более ранним эпохам, между этими двумя дисциплинами существуют фундаментальные различия. Ключевая разница – это реальность. В чистой математике мы можем создать любую реальность, просто отталкиваясь от некоторых основных и часто произвольных допущений. Например, в геометрии мы определяем точку и линию.

Из базовых определений, аксиом, математики могут построить целую теорию, доказывая результаты, называемые теоремами, леммами или следствиями, используя логические правила и методы. Однако после того как теорема доказана, математику не требуется и дальше доказывать ее истинность. Ее утверждения считаются верными вне зависимости от физической или иной научной реальности и даже от метафизических рассуждений. После доказательства теорема получает право на существование, она просто есть. Все последующие результаты лишь дополнят теорему, но ни в коем случае ее не заменят.

Физика и другие отрасли науки в этом фундаментальном вопросе отличаются от чистой математики. В физике результат, считавшийся какое-то время верным, всегда может быть заменен более поздним результатом, который теоретически или экспериментально лучше объясняет реальность. Классический пример из астрономии: модель Солнечной системы Коперника сменила модель Птолемея, которая оказалась неадекватной реальности. Точно так же Общая теория относительности Эйнштейна заменила механику Ньютона в том, что касалось теории гравитации. Хотя при скоростях, существенно меньших скорости света, механика Ньютона превосходно описывает реальность. Упомянутый выше пример регулярного смещения перигелия планеты Меркурий в процессе ее обращения вокруг Солнца показывает, что объяснить это смещение можно только на основании Общей теории относительности. Стоит также упомянуть, что система глобального позиционирования (GPS) не смогла бы работать без постоянной электронной корректировки из-за релятивистских эффектов. Поэтому верным является утверждение о том, что Общая теория относительности заменила механику Ньютона как «истинная» теория гравитации. Возможно, это будет до той поры, когда появится более общая теория, объединяющая квантовую механику с теорией относительности.