Почему нет?
Шрифт:
– Это не свидание, если что, – тут же объясняюсь я. – Иду на юбилей к отцу.
– Я думала, вы не общаетесь.
– Так и есть.
– Тогда зачем тебе туда идти? – хмуро спрашивает она.
– Поесть на халяву всегда приятно, – ухмыляюсь я, но Яся не разделяет моего настроения.
Она приподнимается, вслепую находит телевизионный пульт и останавливает сериал.
– Яр, я же тебя видела… – осторожно произносит она. – Мы все время говорим про мои болячки, но…
– У меня ничего не болит, – перебиваю ласково. – Правда. Там нет ничего такого.
Яся неловко дергает уголками губ, и мне становится совестно.
– Но если хочешь, я расскажу.
– Дело не в этом, – с укором говорит Ясмина. – Помнишь, как ты поймал меня на том, что я не делюсь проблемами с близкими? Так вот и ты такой же. Я видела, в каком состоянии ты вернулся после встречи с отцом. И это не «ничего такого». Яр, ты сильный, сомнений нет, но… ты не пробовал советы свои и себе посоветовать? У тебя самого есть тот, с кем ты можешь просто поговорить о том, что тебя волнует? Кто-то из твоих «младшеньких», например?
И я хотел бы соврать, но горло немеет от ее проницательного взгляда.
– Так и думала. – Она глубоко вздыхает, а я, наоборот, задерживаю дыхание. – Слушай, я не настаиваю. Не буду тебя пытать или заставлять делиться сокровенным, просто хочу, чтобы ты знал – такая опция есть. Ты можешь поговорить со мной, если тебе это нужно. Не обязательно передо мной сохранять свой волшебный образ беспроблемного парня, ладно? Это, конечно, приятно, но нечестно. И по отношению ко мне, и по отношению к тебе.
– Ты меня пригвоздила, – ошарашенно произношу я.
– Извини, но я правда волнуюсь. Нравится тебе это или нет. У всех есть проблемы, Яр. Мы все куда больше и глубже, чем показываем. И это нормально. Ты сам меня научил.
Не знаю, куда себя деть. Что сказать? Сделать? Мысли буйными волнами бьются о стенки черепа, не позволяя произвести быстрый расчет. Как будет лучше? Правильнее? Это сблизит нас или наоборот? Мне вообще это нужно? А ей? Ясмина опускает голову мне на плечо и вытягивает руку с пультом, чтобы вновь запустить сериал, но так и не успевает нажать на кнопку.
– Он сделал предложение своей любовнице, – говорю я, глядя в потолок. – Они уже пять лет вместе, дочери вроде скоро три…
Чувствую, как Ясмина напрягается, замирая. И мне не то чтобы не хочется говорить об этом, скорее не хочется заставлять ее пропускать всю эту дрянь через себя.
– В общем, она хочет подчистить карму, возобновив наши с отцом отношения, а он – порадовать свою будущую жену, поэтому меня и пригласили.
– Значит, вы помирились?
– Конечно нет, – сдавленно усмехаюсь. – Чтобы помириться, надо сначала поссориться, а мы… мы всегда были чужими.
– Тогда я все еще не понимаю, зачем тебе туда идти?
– Так я смогу забрать свою машину, а еще обратиться к отцу за помощью, если будет нужно. Это хорошая сделка.
– Сделка? – брезгливо хрипит Яся.
– Да. Это наш максимальный уровень отношений.
Она поднимается, упираясь руками мне в грудь. Лицо искажено такой злобой, что становится страшно.
– Спокойно, – обхватываю ее предплечья и медленно вожу ладонями вверх-вниз. – Ясь, в этом всем правда нет ничего нового. Он всегда вел себя со мной именно так.
– Да и пошел он тогда! Вместе со своей шлюхой! Она увела мужика из семьи, а теперь ей концерт с прощением подавай за твой счет?!
– Не было никакой семьи. Он начал гулять сразу, как женился на матери. Ей было семнадцать, ему
– Нет! Она виновата! Строить свою семью на костях другой – ужасно! И батя твой скотина! – распаляясь, кричит Ясмина. – Он же твой отец! Какие, на хрен, сделки?!
– Тише-тише, – приговариваю я. – Все нормально.
– Нет! Нет, не нормально! Как ты можешь быть таким спокойным?!
– Да я просто привык.
Ясмина оторопело хлопает ресницами, и ее нижняя губа начинает дрожать.
– Ясь, не надо. Все хорошо. Это не сильно приятно, но не смертельно.
– Он использует тебя, чтобы…
– Да, я знаю. Но машина мне не помешает. Как и его связи, возможно.
– Твоя рациональность просто бьет все рекорды. – Она медленно качает головой.
– Любить меня он все равно не станет. Чего надрываться-то? А пару часов поулыбаться… мне не сложно.
– Ахренеть, – выдавливает Ясмина. – Ты живой вообще?
– Хочешь, пырни меня ножом, чтобы проверить. Или сядь на меня, чтобы почувствовать прилив крови к…
Она морщится – то ли от смеха, то ли сдерживая слезы, а я пытаюсь потушить огненный шар детской обиды, брошенный в меня мальцом и застрявший где-то в районе солнечного сплетения. Тема и правда не из приятных, но все это было, и в какой-то мере именно это и сделало меня тем, кто я есть.
– Это все вообще не смешно, Яр, – сурово произносит Ясмина.
Даже ее злобная забота кажется мне милой. Раньше я думал, что это особенность Риши, ведь она, как Халк, злится постоянно, но Яся… это ведьмовской огонь, заколдованный так, чтобы жечь только врагов, а друзей согревать. Что-то во мне хрустит и плавится, открывая одну из замурованных дверей, за которой обычно я запираю мальца. Если она правда хочет меня узнать… что ж, ладно, пусть узнает.
– Ясь, ну конечно, я живой, – говорю бездумно, просто и искренне. – И конечно, иногда мне бывает очень больно из-за поступков других людей, особенно близких, только… толку-то? Что мне с этим делать? Страдать? Выяснять отношения? Молить, просить, вынуждать? Нет. Рациональность мне ближе. Не было у меня нормальной семьи, это факт. Ну и что теперь? Ходить и скулить? Пожалейте меня, бедного-несчастного? Оправдывать свою дурость тем, что в детстве недолюбили? Плохо воспитали? Мстить им? Истерики закатывать? Ну хрень же. Я так не хочу. Не любил меня отец; возможно, даже жалеет о том, что я вообще появился. Мать помешалась на нем и каких-то своих мечтах. Это их выбор, их жизнь. Я не могу на это повлиять, но могу взять то, что мне будет полезно. И возьму. А любовь, принятие, близость, поддержку и все остальное я получу от других людей, которые сами захотят подарить мне это. Вот что ценно. Вот что мне нужно.