Почему Всегда Я? Part II
Шрифт:
— Идиотка… какая же ты идиотка… — подхватив Клем на руки, мигом водрузил ее на каталку стоящую в углу комнаты. Подкатил поближе к свету, торопясь и жутко ругаясь на всех языках; проклиная Себя самого — в мгновение ока смог зашить рану. Но этого было мало. Кинулся искать крови для переливания — одержимо повторяя вслух снова и снова, ее группу. Точно такую же, как и у Нэнси…
Пусто. Лишь пустые, использованные пакеты. В холодильнике так же, ничего не осталось. Во всем лазарете царила мертвая тишина. Непроглядная темнота — висела за окном. Вспоминать, у кого еще из «банды» такая же группа крови? Поднимать записи Элизабет? Нет времени!!!
Ворвавшись обратно в операционную — Странник испуганно застыл на месте.
Над
— Не. Смей. — процедил сквозь зубы Феникс, опасно двинувшись на Святую.
— Успокойся. — хихикнула та, — Она жива… Пока.
— Уходи. Я не позволю Тебе ее забрать. — грубо бросил Феникс, начав быстро что-то искать в ящиках с оборудованием.
— Я в общем… — Святая с интересом понаблюдала за Его действиями, — …Что Ты дел…
Она осеклась на полуслове, внимательно следя как Странник разорвал пакет с системой для переливания, и вогнал Себе в вену иглу.
— Ты сумасшедший… — прошептала Санта Муэрто, но не без толики восхищения в голосе.
— Уйди. Просто уйди. — устало прошептал Он.
Оскорблено фыркнув, Смерть повернула голову к лежащей перед Ней девушке:
— Я и не собиралась ее забирать.
Странник ввел вторую иглу на конце системы в вену Клементины:
— Штурмана тоже не отдам. Мои люди — останутся со Мной.
— Милый… это обыкновенное чувство вины, как Ты не понимаешь? Оно свойственно живым. Ты вообще чувствовать не должен!
— Я слишком долго ничего не чувствовал…
— Надоела бессмертность?!
Феникс приклеил иглу пластырем и поднял глаза к Смерти, усмехнувшись:
— Разве странно, что единственное желание бессмертного — умереть?
Она бессильно покачала головой и устало, почти как Он сам, улыбнулась:
— Ты невыносим… — она склонилась пониже и легко прикоснулась губами ко лбу Клементины, всем своим видом давая понять, что смирилась с Его выбором.
Оклик Феникса настиг Ее уже в дверях:
— Мы еще поговорим о том, о чем ты разговаривала с Чумой и Голодом.
— Как страшно… — расхохоталась Она, скрывшись во Тьме ночи.
Облегченно выдохнув, Странник тряхнул головой — отгоняя зябкий холод, охвативший всю операционную. Писк монитора зазвучал вновь, а по тонкой прозрачной трубки, системы переливания — побежала темная жидкость. Откатив каталку с Клементиной Себе за спину; закинув шлангчик на плечо и сменив перчатки — Феникс продолжил операцию Нэнси. В одиночестве.
Смерть вздохнула полной грудью хладный, влажный воздух. И сразу же усмехнулась — понимая, что не может ощущать его прикосновений. Его запаха и его дуновения. Она уже и не помнила, какого это…
— «…Может, Он прав? Слишком давно…»
Внимание привлекла тихо бредущая в ее направлении, фигура большого животного. Проследив немигающим взором за подошедшим и севшим напротив псом — Святая склонила голову набок. Пара голубых глаз впилась в ее лицо.
— Что Скор? Не уберег своего человека? — участливо, без тени сарказма или издевки, спросила Смерть.
Зед опустил глаза и отвернул голову.
— Ладно. Не переживай. Он ее вытянет. Да и по списку, она сейчас не значится…
Зед подошел ближе и улегся у ног Святой. Она осмотрела огромные куски пластыря, покрывающего всю грудь и спину пса; лапы — целиком перемотанные бинтами; множество мелких белоснежных заплаток — наклеенных на гордой и мощной морде.
— Неужели, — пес поднял голову на Ее голос, — Это того стоит?
Зед отвернулся, глядя вперед перед собой. Святая с восхищением смотрела на темные очертания гиганта.
— Мда… — протянула она, — Закурила бы, если бы могла… Вот Он безумен? Как ты думаешь?
Зед глухо буркнув, подобрал под себя задние лапы.
— А я вот не знаю. «Безумие» — мера человеческая.
Зед опустил морду вниз, словно показывая свои перевязанные передние лапы.
— Да… Вижу… — она ласкового улыбнулась, — …Тебя дома искали, ты в курсе?
Зед фыркнул, отчего его массивная щека всколыхнулась.
— Я тоже так думаю. — она спустилась с низенькой ступеньки порога лазарета и шагнула вперед, растворяясь во тьме, — С ними интересней…
Крики людей и лязг металла. Нескончаемые, мучающие саму душу истошные вопли, что разносятся повсюду и изъедают твою сущность; пожирают само твое естество. Бой барабанов и шум битвы. Всплески крови и выворачивающие наизнанку ужасающие ранения. Выстрелы и взрывы — от которых невозможно спрятаться. Грохот артиллерии и разрывы бомб — ниспадающие на землю, усеянную обугленными и обезображенными телами воинов. Смешивающееся агония боли и ненависти, запечатленная на перекошенных лицах — сливающихся в единый, бесконечный поток в кровавой мясорубке. Убивающие, терзающие безжизненные тела твари — проносящиеся вихрем перед твоими глазами. Невообразимая вонь разорванных, гниющих трупов — забивается в нос. От запаха гари нет спасения — он сильнее запаха самой крови. Закалывающие друг друга клинками; отрубающие конечности, головы; разрубающие тела напополам; забивающие голыми руками. Расстреливающие бесчисленное множество людей из орудий — другие люди — отличающиеся от первых лишь одеяниями. Взрывающие тела — ошметки которых вздымаются ввысь вместе с темным от впитавшейся крови грунтом. Мольбы и проклятия прорываются сквозь какофонию шума смертоубийств. Грозная, темная техника и огромные, кошмарные боевые создания — раздавливающие и перемалывающие под своими ногами и гусеницами тела. Визг падающих мин и фонтаны земли, перемешанные с кусками разорванных людей. Гул оружия — неспособный перекрыть ор умирающих вновь и вновь. Брызги горячей и омерзительной массы — окропляющие собой мертвых. Штыковая атака в лоб, поднятые на колья, четвертование еще кричащих, конвульсии умирающих, боль и ненависть, смерть и боль. Пытающиеся собрать обратно вывалившиеся кишки — перепачканные в вонючей и смрадной земле. Неистово разрывающие уже бездыханные трупы. Старающиеся отыскать оторванную конечность — с обезумевшим и непонимающим взором. Хохочущие и вопящие на все лады — с ополоумевшими глазами, в которых отражаются вспышки огней раскаленных до красна стволов пулеметов и автоматов. Страх и ужас роднятся с сумасшествием и восторгом от бесконечных рек проливаемой крови. Гвалт голосов и хрипы захлебывающихся в крови. Плоть — изничтоженная и порванная на лоскуты. Полоумный бред и воинственные возгласы — вводящие в исступление. И само небо окрашенное в багровые тонах — погрязает в мучениях и рокоте немыслимой, не имеющей ни конца, ни начала, ни даже смысла — битве. Ад разверзся под ногами, и даже сами демоны, были вынуждены бежать из этого места — здесь правит тварь, намного хуже любого, из исчадий Ада…
Человек…
Холодящий душу и сознания крик — наполненный ужасом, страданием и бессилием — вырвался из груди. Клементина вскочила на постели и не способна была остановится — крича вновь и вновь — до хрипа, до боли, до помутнения в глазах. Ведь сцены перед глазами и не собирались покидать ее разум — продолжая рвать и без того истерзанную душу. Пальцы онемели от запредельного напряжения, но все еще продолжали сжимали покрывало. Силы иссякли и голова бессильно упала в раскрытые ладони. Слезы безостановочно и неконтролируемо побежали по лицу и рукам. Голос сел от боли и прерывистые всхлипы — отдавались протяжным мычанием безграничного горя.