Почему Всегда Я? Part II
Шрифт:
Она подтянула колени и обхватила их руками — принявшись покачиваться взад-вперед, сидя на постели. Лицом уткнувшись в коленки — боялась раскрыть глаза, чтобы вдруг вновь не оказаться там, где только что побывала. Маленькое, беззащитное существо — заглянувшее в сами глубины того — чего лучше, никогда не видеть…
Спокойный, и такой родной голос, прорвался сквозь пелену все еще шумящих в голове отголосков Ада:
— Дыши.
Безумно сильно сжимая намокшие от слез глаза и не останавливаясь в своем успокоительной и одержимом покачивании — Клем
— Дыши.
Движения миниатюрного комочка на постели стали замедлятся. Шум медленно отступал — уступая место холодной темноте. Она сделала более глубокий вздох — не поднимая головы. Тряска тела, которую невозможно сравнить ни с чем на свете — постепенно отпускала.
— Дыши.
Клементина подняла голову и выпрямилась — вздохнув несколько раз. Секунды показались вечностью. Воздух прекращал быть насыщенным запахом разложения. Девушка замерла и мучительно медленно, но теперь без страха — раскрыла глаза.
Ночь. Тьма. Ее комната. Холод. Практически насквозь мокрая постель. Облегченный вздох, похожий на последний всхлип умирающего.
— Добро пожаловать назад…
Клем резко повернула голову на звук Его голоса. Феникс сидел в кресле, рядом с ее кроватью, окутанный темнотой. Но даже сквозь тьму — она видела выражение непередаваемого беспокойства. Тоски. Боли. Она с силой отбросила прилипшее к телу одеяло и рванула к Нему со скоростью падающей звезды. Крепкие, большие руки обхватили ее тело и прижали к себе, до хруста в костях. Она зарылась лицом в Его одежде, пропитавшейся сигарным дымом — безостановочно вдыхая, ставший самым дорогим для нее запах. Клементина целиком поместилась на Его коленях, и была в тот момент просто маленьким напуганным ребенком — пробудившимся от ночного кошмара.
— Я думал, что потерял тебя.
Большая грубая ладонь ласково поглаживала ее по голове.
— Я…я…я…
— Тише, тише… Сейчас — успокойся. Здесь только мы. Ты и Я.
Странник медленно стал укачивать Свое сокровище, словно у Него в руках был пятилетний ребенок. Самый дорогой и любимый ребенок.
— Что… что б-было… — возвращала себе способность говорить девушка.
Феникс молчал. Долго. Подбирал ли Он слова или раздумывал о смысле вопроса — Клем сначала не понимала. Когда Отец наконец заговорил, то ответа все равно не последовало:
— Сходи умойся, хорошо? Тебе станет получше… и… не пугайся, ладно?
Клементина отлипла от Него и заглянула в глаза, горящие во тьме комнаты, что были от ее лица в нескольких сантиметрах:
— Меня с-сейчас б-больше испугали… Т-твои слова… — напряженно сглотнула девушка.
— Прости. — вымученно улыбнулся Он.
Он точно улыбнулся — она знала это. Она это увидела. Но ведь темно…
— Хочешь, Я с тобой схожу?
— Л-Ладно уж… — с сомнением в голосе отказалась Клем, — …Сиди…
Она нехотя сползла на пол и поднялась на ноги. Впечатление, что проспала несколько лет. Ноги налились кровью и поразительный прилив сил распространился по всему телу. Должно
Странник внимательно следил за шагами Клементины — направляющейся к двери.
Ожидать можно чего угодно…
Кран противно зашумел, прогоняя через водопроводные трубы застоявшийся воздух. Наконец шипение сменилось хлынувшим потоком холодной воды. Клем подставила ладони и набрала воды. Она же включила холодную. Почему-то теплая. Умылась — пару раз ополоснув лицо и выключила воду — уперевшись руками в раковину. Приподняла голову и взглянула на свое отражение.
Непонимающе поморгала…
Свет. Свет в ванной комнате она не включала. Быстро метнулась к выключателю и прильнула обратно к зеркалу.
Ее лицо. Ее черты. Почти ее. Более заострившиеся и… изящные?
— Какого…
Клементина ухватилась пальцами за локон своих волос. Прямо со лба, на лицо ниспадала белоснежная прядь. Все так же немного завивающихся как и прежде, но пугающе седых.
— Что?… — она приблизилась практически вплотную к отражению — не отводя взгляда от собственных глаз.
С отражения на нее глядела красивая, бледная девушка — с разными глазами.
Правый — как и раньше — зеленый. Разве что, более насыщенный. А вот левый… Левый превратился в какой-то совершенно чужой — с фантастическим переливами фиолетового, лилового, сиреневого цвета. Неестественного аметистового цвета…
Отстранившись немного назад — непонимающе глядела в упор на отражение знакомой, и одновременно незнакомой девушки. Взгляд упал ниже. Только сейчас, Клем заметила перетянутый бинтами живот.
— Точно! Нэн!!!
Ломанувшись к дверям — врезалась в Феникса.
— Тише. С Нэнси все в порядке. Операция прошла… хорошо. Она жива.
Испуганный взгляд переместился вниз и застыл в точке на полу. Немного пошатываясь, Клем нащупала позади себя край ванной и присела на холодную керамику.
— Что… Кто…
— Что последнее помнишь? — обеспокоенно спросил Странник, не сводя глаз с дочери.
Она прищурилась и напряженно повела шеей:
— Ад. — пугающе спокойно ответила Клем.
— Это… не совсем Ад. Нечто… иное.
Он опустил голову и горько улыбнулся:
— Родная… сними бинты пожалуйста.
На Отца она не смотрела, продолжая сверлить взором дырку в полу. Однако, Клем все же выпрямилась, и начала стягивать перевязку. Когда последние бинты упали вниз — девушка легонько прикоснулась пальцами к гладкому, твердому животу.
— Меня… меня ранили… мутант…
— Ты умерла.
Клементина резко вскинула голову и уставилась на Странника. В тот момент, только на долю секунды, ей показалось, что Он постарел. В голове абсолютное спокойствие. Никаких эмоций. Воспоминания о столкновении с мутантами и последующей операции — не вызывали ничего. Никаких ощущений. Словно, все это происходило не с ней. А она была лишь сторонним наблюдателем. В голове ужасно зашумело. Клем прикрыла глаза и опустила голову.