Почему Всегда Я? Part II
Шрифт:
Разгоряченный праведным гневом и чувством несправедливости — Рамиро приподнялся в кресле и почти проорал последнее — глядя на смотрящего в пустоту Странника. Феникс сидел неподвижно, и не выражая каких-либо эмоций — смотрел в одну точку, ледяным нечеловеческим взглядом:
— Не ори… Что Аврелий сказал?
— Мы смогли обмолвиться только парой фраз. Он сказал, «что находиться в плену; что он под наблюдением; что не может отсюда выбраться; кратко объяснил как Тебя найти… и что очень хочет домой…»
Глава V (Часть Вторая)
САБОТАЖ
(Beastie Boys — Sabotage)
— «Я застрял… Как можно было так по-дурацки попасться?… Идиот… Какой же я идиот…»
Гнетущая
«Не взять — не дать»…
За ним следят. Наблюдают. Контролируют каждый шаг, каждое движение. Это не паранойя. Не мания преследования. Аврелий точно знает, что находиться в плену. Как мышь, в безопасной мышеловке. Он не может отсюда выбраться. Не может сбежать. Даже в том проклятом лагере рабов — все было предельно просто. Есть надсмотрщики: есть пленные. А сейчас…
— «Никто даже не смотрит на меня, но стоит попытаться пройти в другую часть этого огромного лагеря — как тут же кто-нибудь поинтересуется: „Что я здесь делаю?“ Мне закрыто всюду. Каждый, каждый в этом ебанном городке знает, что я чужой! Думаю, они прекрасно осведомлены в вопросах моей принадлежности к вражеской группе. Но продолжают — усердно продолжают — делать вид что они не в курсе. Я не в силах узнать хоть что-то полезное. Ту информацию, что мне удалось „собрать“ лишь жалкие крохи…»
За две недели, проведенные в «тихом чистилище» — Марк выяснил, разве что все выжившие здесь — обожают выпить.
— «Три бара! Господи! И в них постоянно полно народу. Прекрасный способ забыться и убежать от реальности, ничего не скажешь… И это работает. Обыкновенные обыватели, что влекут свое существование за стеной города «Белой Силы» — выглядят очень расслабленными. Довольными. Это только обертка… Не думаю что для меня конкретно. Да это было бы и глупо. Нет. Скорее для себя самих. Для того, чтобы не замечать что твориться вокруг. Во что они превратились.«
А разве изменились ли люди? Нет. Ни черта подобного. Всего лишь стали самими собой. Уперто не замечать произвола тех кто во главе; пресмыкаться перед тем кто сильнее; закрывать глаза на насилие над теми, кто рядом с тобой; пользоваться другими, чтобы прожить еще один жалкий день своей никчемной жизни…
То что Аврелий презирал всю свою сознательную жизнь в людях — было «раскрашено» самыми грязными и омерзительными, но такими яркими красками, в лагере СБ. И именно это — намного сильнее убивало его морально, чем сам факт «заключения».
Именно здесь, сам того не желая — Марк вспомнил все то, за что так сильно ненавидит сборища людей. И самих людей.
Он же теперь замкнулся в себе. Обречённый на жестокое одиночество, он смотрит вокруг, но мнения своего не высказывает никогда. Что ему до идей, разногласий, верований, наслаждений. Он не в силах ничем поделиться с другими и охладел ко всему. Мысль его незрима и непостижима. Время проведенное рядом с Боссом… и с Клем… да и с остальными друзьями: заставило его забыть на какое-то время о своей презрительной стороне личности. Из-за этого — он расслабился. Потерял бдительность. Теперь злился на себя; ненавидел себя за такую глупость… И очень скучал по дому…
— Эй! Мужик! Ты чего здесь забыл?!
Высокий лысый мужчина — стоявший у прохода в соседнее отделения лагеря с автоматом на ремне — высокомерно изучил Аврелия с ног до головы:
— Проваливай пока ходить можешь! Сюда посторонним нельзя!
…И так повсюду…
Каждый из вооруженных ублюдков — знает его в лицо. У них приказ. Естественно…
И все же… Застрять в «жилой зоне»… Да… Были свои плюсы.
«Жилой зоной» — именовалась территория в два квартала Батон-Руж, где «ночевали» и «отдыхали» практически все члены «Белой Силы». Ну а наличие баров именно здесь — давало возможность, периодически услышать кое-какую информацию. Пьяные ублюдки редко следят за своей речью. Из различных разговоров — услышанных урывками или случайно подслушанных — Аврелий смог собрать воедино, более-менее целостную картину. Но только о прошлом, с малыми вкраплениями настоящего.
— «…Количество видимых мной здесь людей, превышает сотню. С лихвой. И это только работяги:
Аврелий бесцельно бродит среди сооруженных прямо под открытым небом лежанок. Множество людей — под кайфом и просто пьяных — «тусуются» по территории «жилой зоны». Грязь. Смрад. Отходы человеческой жизнедеятельности бьют в нос, вызывая тошноту. Вот какого-то бедолагу запинывают ногами двое уродов, в маленьком переулке; а вон напротив, через улицу — несколько тварей сношаются прямо на картонке — в блевотине и ссанине. Аврелий в тысячный раз проходит по этим мерзопакостных улицам — бессознательно направляясь в цеха с крытыми фермами. Туда ему можно. Только туда, да и в бары. Устроившись работать на ферме — получил возможность сохранить остатки разума. Но спать здесь не дозволялось. Пришлось искать укромный уголок, где-нибудь поблизости. Если не выполняешь никакой работы — можешь сдохнуть от голода. Платят выпивкой или таблетками. Обмениваешь их на то что хочешь в пункте выдачи. Конечно, можно и проще: отобрать у тех кто послабее и не заморачиваться. Так существуют порядка сорока процентов этой клоаки. Но находясь под присмотром «свыше» — Марк решил лишний раз не светиться. И вот, очередной вечер уныния и злобы — и наш парень перебирает в голове все данные в тысячный раз, не прекращая размышлять о побеге:
— «Нефтеперерабатывающий только вершина айсберга… Нужно отдать Борку должное. Он вовремя подсуетился и сделал то, о чем другие и не помышляли…
Стюарт Тезериус Боркельо. Этот жирный боров — был членом совета директоров крупной компании, занимающейся переработкой и добычей нефти. Когда вся цивилизация накрылась медным тазом — он единственный, кто бросил огромные силы для сохранения работоспособности завода. И здоровенного завода, и нескольких вышек в Мексиканском Заливе. Небольшая армия — прекрасно обученных и злобных наемников — быстро разобралась с недовольными работягами на заводе: желающими лишь поскорее вернуться к своим семьям. Этого так и не случилось. Вот уже более чем полтора года: оставшиеся в живых специалисты нефтедобывающей промышленности — находятся в самом обыкновенном рабстве. Территория вокруг перерабатывающего — превратилась в цитадель. Еще через некоторое время — Борк присоединил и химический завод — находящийся поблизости. Ну а после: когда стали приходить выжившие — лагерь разросся до небывалых масштабов. Насколько я могу судить из своего „ограниченного местонахождения“: город Батон-Руж — полностью под контролем СБ. Ну или по крайней мере — его промышленная часть…»
Неожиданно пролетевшее прямо перед его носом тело — плюхнулось на грязный асфальт. Такого внезапного прерывания своих размышлений — Аврелий никогда не видел. Женщина растянулась на земле у его ног, болезненно постанывая с закрытыми глазами.
— …И еще только попадись мне на глаза шлюха!
Мужчина стоящий в дверном проеме — наверняка и являющийся причиной такого резкого ускорения этой дамы — злобно захлопнул дверь, продолжая нецензурно выражаться уже внутри. В любой другой раз — Аврелий бы просто прошел мимо. Такое здесь происходит сплошь и рядом. Но не сейчас. Что-то его остановило. Марк склонился над женщиной и помог ей сесть: