Почему Всегда Я?
Шрифт:
Перевернутый сожженный пикап — превратившийся в огромный снежный сугроб, и занесенный снегом труп, на обочине обледенелой дороги.
Не хватало только одинокого протяжного воя губной гармоники где-то на фоне — для полного ощущения отчужденности и смертельного спокойствия…
По дороге — медленно и грациозно — ступали две босые ножки, с идеальнейшим черным педикюром. Царские ножки — поразительного белого цвета, более белоснежные, чем снег по которому они ступали — совершенно не оставляли следов, в том месте куда ступали. Женщина, внеземной красоты, с
— Ну хватит лежать…
Она обращалась к трупу так, словно он просто напросто прилег отдохнуть. Соответственно — ничего не произошло. Тело по-прежнему лежало неподвижно, под снежным одеялом. Следующие три слова — она произнесла немного громче — и далеко нечеловеческим голосом:
— Эй, Мертвый! Проснись!
Труп вздрогнул, словно получил разряд током и медленно, тяжело зашевелился. Мертвый уперся на руки — поднимаясь из своего снежного ложа. Куски снега спадали, сползая по мощному торсу.
— Ты чего босиком?… — труп заговорил невероятно низким, заспанным голосом. Встав на колени, из положения лежа и посмотрев на того, кто стоял перед ним, растерянно добавил, — …Ах…да… — Он произнес это таким тоном, точно забыл что-то очень очевидное. Затем медлительно выпрямился во весь рост.
— Ты тоже не особо обутый. — она указала движением головы вниз, на Его босые ноги.
— Да, Я чувствую… — Он пошевелил пальцами ног, сминая снег под ногами.
— Стоило мне на минутку отлучиться, как Ты уже валяешься убитый в каком-то сугробе…
Странник с непониманием осматривал сожженные лохмотья одежды на Себе:
— И что тут было?… — Он оттянул опаленные куски футболки на теле, и внимательно их разглядывал. Футболка — кстати — Ему очень нравилась…
— Тебя сожгли. Облили бензином и сожгли. — ответила Святая таким тоном — словно рассказывала о том, что у нее было на завтрак. — Ты еще шею сломал — когда машина перевернулась. Те кто на вас напал — убедившись в том, что ты мертв — избавились от тела…
— Где Аврелий?! — грубо бросил Странник.
Святая отошла от Него, скрывая хитрую улыбку в темных локонах. Она умышленно оттягивала время, чем очень злила Феникса.
— Дорогая… — зазвучали опасные нотки в голосе Бессмертного.
— Зачем Тебе этот смертный? — с восхитительно-хищной улыбкой спросила Она.
— Дорогая… — повторил Странник, приближаясь к Ней вплотную.
— Ты снова привязываешься к смертным… — Она прикоснулась своей ладонь к Его заросшей щеке — на которой еще оставались маленькие ледяные осколки, — …Забывая о том, что у всех них есть одна общая особенность…
Феникс неотрывно смотрел в магические зеленные глаза.
— …Они умирают. — закончила Смерть.
Глаза Странника опасно сузились.
— Ладно, ладно… — звонко захохотала Она, — Я знала что Ты расстроишься, если его не станет…
— Где?
— Двигайся на запад.
Странник обернулся к разбитому автомобилю — явно что-то ища глазами:
— Твои пистолеты там же, где и твой напарник… — произнесла Святая, глядя на дорогу — уходившую куда-то вниз.
Довольно странная пара двигалась по заснеженной дороге.
Необычайной красоты женщина — в темных, длинных одеяниях — развевающихся на ветру подобно крыльям. И высокий, крепко сложенный мужчина — в опаленных лохмотьях, едва прикрывающих тело.
— …Зачем он тебе нужен?
— Без него плохо… словно чего-то не хватает.
— Чего-то без умолку трещащего и бегающего вокруг?
— Чего-то — что Меня дополняет…
Глава XI
СЛОМАННЫЕ КОСТИ
(Kaleo — Broken Bones)
Брайн Рассел превозмогая боль старался заползти под грузовик, в слабой надежде на то что чудовище в человеческом обличие его там не достанет. Ему это почти удалось, но ногу неожиданно сжала стальная хватка, и его вытянули обратно с такой легкостью и скоростью — словно он ничего вовсе и не весил. Лейтенант перевернулся на спину и попятился назад перебирая руками. Голова больно наткнулась на металл позади. Руки разъезжались по обледенелому снегу. Разбитое в кровь лицо — на котором запечатлен животный страх. Обезумевшие глаза бегали из стороны в сторону, не решаясь взглянуть на монстра — что повстречался им на дороге, и которого конвой принял за человека. Из открытого перелома в левой ноге торчали осколки кости. Рана кровоточила — образуя лужицу на ледяной корки дороги.
— Рабы, значит… — недовольно промолвило чудовище, что способно приходить лишь в ночных кошмарах. Оно медленно приблизилось. Кровавые следы от пуль — выпущенные в монстра пару минут назад рядовыми Бенсоном и Пэтри — затягивались на глазах. Огнестрельное в мощном торсе — что монстр получил из дробовика — обрастало кожей и мышцами, заволакивая ребра чудовища смотревшие наружу. На правую ногу лейтенанта сокрушительно обрушилась босая массивная ступня — с хрустом сломав вторую ногу Рассела в колене. Адская боль пронзила сознание. Тошнота стала невыносимой. Сознание начало покидать лейтенанта, тоня в темноте боли.
— Терпеть не могу рабовладельческий строй. — холодно произнес Странник, смотря на истекающего кровью солдата, скорчившегося в агонии у Его ног.
Кучка невольников со скованными руками в кандалах, и с такими же кандалами опутавшими их шеи — образуя единую цепочку — боязливо жалась друг к другу на дороге. Рабы переводили испуганный взгляд с лейтенанта на своего «освободителя» — совершенно не зная чего ожидать дальше. Этот монстр убьет и их? Убьет так же хладнокровно и жестоко, как и их надсмотрщиков?