Почему Всегда Я?
Шрифт:
Аврелий поднялся на ноги неспешно. Кто-то, что-то говорил — но он не слушал. Кажется, ему приказывали встать и подойти к стене. Марк повернул голову и встретился взглядом с пятью надзирателями — стоявшими напротив него в одну шеренгу — с автоматами на изготовку. Марк хмыкнул, не выказывая ничего кроме безразличия — и прислонился спиной к кирпичной стене — презренно закинув ногу за ногу. Тюремщики подняли оружие в его направлении и темнеющие дула автоматов уставились на него пустыми черными глазами. Внезапно — Аврелий поднял руку перед с собой с указательным пальцем вверх — останавливая надзирателей:
— Хочешь
Аврелий отрицательно коротко мотнул головой, словно не совсем трезвый. Затем — спокойно залез в задний карман своих брюк и достал пачку сигарет с зажигалкой. Он успел вытащить их у лопоухого, пока топил того в луже говна. Медленно и ужасающе спокойно — он достал одну сигарету и с наслаждением закурил — нагло смотря в лицо своей смерти — в виде расстрельной команды. Надзиратели стали переглядываться между собой — ожидая приказа. Один из солдат — похоже тот, что должен был дать команду — неотрывно смотрел в глаза рабу, не замечая вопросительные и недоумевающие взоры направленные на него. Старший в шеренге — был поражен до глубины души, таким поведением. В глазах невольника не было и намека на страх или хотя бы беспокойства. Этот раб — нагло смотрел ему в глаза — медленно уничтожая сигарету глубокими затяжками.
Аврелий сожалел в тот момент лишь об одном. Что у того идиота у туалета — не оказалось на ремне пистолета. Автомат — перекинутый ремнем через шею — он просто не успел снять…
Сигарета скончалась — оставляя во рту горьковатый вкус.
Аврелий щелчком выбросил окурок и с нечеловеческой выдержкой — которая была всего лишь безразличием ко всем и вся — коротко кивнул командиру расстрельной команды.
Солдат медлил — не решаясь отдать приказ открыть огонь. Чувство уверенности в нем пошатнулось — видя перед собой, поистине настоящее мужество…
Старший в шеренге — медленно поднял руку вверх — не беря в руки своего оружия, оставшееся висеть через плечо.
Остальные четверо — подняли автоматы — прижимаясь к прикладам.
— Отставить!!!
Расстрельная команда резко опустила оружие стволами вниз и повернулась в сторону повелительного голоса — отдавшего приказ.
К месту казни быстро приближался знатного вида солдат. Аврелий видел его рядом с той голубоглазой, что разговаривала с ним вчера.
— Кто отдал приказ капрал?! — крепко-сложенный мужчина в полевой форме — обращался к главному в шеренге.
Капрал растерялся и не смог ничего ответить, глупо моргая глазами и раскрывая рот.
— Раба помыть и в ящик… Приказ капитана. — произнес подошедший, не дождавшись ответа.
— Блядь! Да пристрелите меня наконец! — громко выругался Марк.
Остановивший казнь надзиратель — смерил его взглядом. но ничего не сказал. Он вновь повернул голову к солдату и резко добавил:
— Выполнять!
Аврелия вновь подталкивали в спину автоматами, заставляя двигаться. Надсмотрщики Форта-Саншайн, наблюдавшие за казнью — разочарованно отворачивались, не получив желаемого зрелища.
Каторга Марка — не была окончена.
Глава X
В НЕСКОЛЬКИХ ФУТАХ
(Otis Taylor — Few Feet Away)
Аврелия
Он глубоко выдохнул на лучики света и не увидел пара изо рта.
«Если они не убьют — то сам помру, от переохлаждения…»
Борясь с невероятным холодом, что сковывал все тело и поглощал все сознание — с трудом сумев встать на пальчики ног — медленно приподнялся настолько, насколько позволял стальной ящик. Все тело свело от холода. Пальцев он уже не чувствовал. Дрожь била неимоверная. Холод такой, что надежды выжить, таяли на глазах. Медленно присел на трясущихся ногах. Поднялся вновь. Вновь присел. Адская боль сводила мышцы…
Снова подняться…
Снова присесть…
Делать хоть что-нибудь — чтобы не сдохнуть от холода в этом проклятом металлическом гробу.
Еще. Еще. ЕЩЕ!
Двигайся куча костей!!!
«Я не подохну по желанию этих нелюдей… Я их всех убью…»
Нарастающая ярость давала силы. Дикая. Первобытная. Неистовая…
Ярость — все что у него осталось. Только она держала его на ногах.
Он стал колотить руками в стены своего карцера. Он разбил руки в кровь — но не остановился. Продолжал ожесточенно бить по стали — словно был готов порвать толстый стальной лист голыми руками. Снова приседания. Снова удары. Еще. Еще. Сильнее! Дикий, ужасающий крик раздавался из карцера — вселяя необъяснимый страх в сердца тех, кому не посчастливилось его услышать.
— Вы считаете, что это сработает?… — тихо спросил лейтенант остановивший казнь Аврелия, у своего капитана. Она стояла в своем теплом и светлом кабинете у окна и улыбалась, глядя на темнеющий в отдалении стальной карцер.
— Для подчинения не обязательно применять физическое насилие. — она повернулась и села за свой стол, устало подтягиваясь, — Достаточно сформировать мировоззрение человека таким образом, чтобы он просто не имел представления о своей свободе…
К тому же, этот экземпляр очень живуч и вынослив. Мы сможем очень выгодно его продать…
— Сначала его нужно сломать. И я не вижу никаких предпосылок к этому.
— Он сломается. Они все сдаются… Рано или поздно… — отмахнулась капитан от своего подчиненного, как от назойливой мухи.
Лейтенант нахмурился:
— Со всем уважением капитан… Я так не считаю. Я уверен в том — что он не сломается…
— Расс, не неси вздор! Чего такого особенного ты увидел в этом ничтожестве, что говоришь таким опасливым тоном? — засмеялась капитан.