Почему я не люблю дождь
Шрифт:
И сразу же прекратились бесцельные шараханья самого девшалара, который следом за тройкой своих безглазых отростков уставился на интессу, просто-таки пожирая ее своими красными глазенками с расплескавшейся в них ненавистью.
Надо ли говорить, что такое изменение в его поведении тут же ознаменовалось дополнительной и внеплановой порцией рева, на этот раз адресованного лично леди Кай. В честь и во славу, так сказать. И не было в этом у нее и тени сомнения.
Рев разъяренной твари нарастал, и, казалось, не будет этому ни конца и ни края, но вдруг, почти уже достигнув болевого порога, он оборвался, замерев на полуноте в тот самый момент, когда Осси уже готова была грохнуться наземь, сжимая
На краткий миг над площадью воцарилась густая, кажущаяся совершенно невероятной тишина, которая почти тут же выродилась в едва слышный, но очень навязчивый шепот-шелест. Будто тысячи мертвых душ пытались что-то сказать, что-то донести до леди Кай, но не было у них ни сил ни дыхания, чтобы быть услышанными, а у нее самой не хватало ни знаний ни умения, чтобы разобраться в этой спутанной, наложенной друг на друга многоголосице.
А потом мир вдруг как-то смазался, и все пришло в движение. Плавное и противоестественное. Расколотая площадь перед глазами леди Кай будто разбегалась во все стороны: скользили куда-то вдаль искореженные, исцарапанные чудовищными когтями гробницы, удалялись друг от друга уставшие от многовекового соседства скорбные ангелы и унылые девы, медленно, но неуклонно расширялось пустое пространство с огромной и зловещей фигурой посередине.
Движения эти были, вроде как, стремительными, и в то же время почти незаметными глазу. Расползающиеся по сторонам строения четких границ больше не имели, а контуры их были сильно размыты, словно смотрела на них Осси Кай сквозь мутное грязное стекло или сквозь слезы. Вот только слез никаких не было и в помине, хотя голова уже от этих местных странностей кружилась изрядно, и снова подкатывала к горлу отступившая было тошнота.
Сам девшалар тоже менялся. То есть точно также, как и все вокруг расползался-разбегался в стороны, сильно при этом увеличиваясь в размерах, и охватывая-окружая леди Кай со всех сторон. Во всяком случае, «пальцы», до которых еще совсем недавно было не меньше десятка шагов, теперь оказались совсем рядом – только руку протяни, – причем, были они везде: и спереди, и сзади, и по бокам…
И хотя движения их стали какими-то заторможенными и ленивыми, словно плыли они в муторном болезненном сне, но метаморфозы с ними и со всем вокруг продолжались и останавливаться, похоже, не собирались. Причем, продолжались они совершенно независимо от желания леди Кай и, практически, без ее участия. Она будто увязла в самом центре вселенной и в центре девшалара безо всякого права на свободу воли. округнойкого права на вшалара. и в центре девшалара. м независимо от ее желания и, практически, без ее участия. в размерах, и оА это уже было сродни проигрышу…
Но проигрывать леди Кай, как известно, не любила, да и не для того она в такую даль тащилась и столько всего уже перетерпела, чтобы вот так запросто сдаться и лапки сложить: нате, жрите, и приятного вам аппетита. Не входило это как-то в намеченную программу увеселений, да и Хода бы ее за такой нелепый поступок осудила бы…
Из легкого гипнотического забытия-помешательства, вызванного проистекающими вокруг переменами вывел ее хилависта.
Специально он это сделал, осмысленно, или же все у него случайно вышло – это уже по большому счету не важно. А важно, что увидев надвигающуюся на него безглазую и безносую фигуру, он попытался было рвануть в сторону. Попытка его особым успехом впрочем не увенчалась, потому как едва преодолев пару ардов, он тут же завяз в неясной и непонятной субстанции ближайшего девшаларого отростка, который по такому случаю, тоже на месте не стоял, а легко разгадав незамысловатый маневр хилависты выдвинулся наперерез.
Два иносторонних создания столкнулись
Завязнув в мутной, но очень плотной кисее из которой был соткан девшалар, хилависта было замер, а потом дернулся, пытаясь освободиться.
Тщетно.
Ни эта самая первая и отчаянная, ни все последовавшие за ней многократные и безуспешные попытки вырваться и обрести свободу ни к чему путному не привели. Шарахался он из стороны в сторону, сильно напоминая тем самым жирную муху, по глупости своей угодившую в плошку с медом, но сдвинуться с места у него никак не получалось. Ни назад, ни вперед. И это пугало его еще сильнее.
Отросток, – или же, если вам больше по душе, – «палец» девшалара от того что внутри него застряло нечто чуждое, инородное, и, по всему, не слишком-то дружелюбное тоже в особый восторг не пришел, и начал прямо на глазах уплотняться, мутнеть и подрагивать, явно намереваясь это неприятное «нечто» из себя исторгнуть. А может, наоборот, – раздавить, – кто его знает. Но как бы то ни было, а это его уплотнение хилависту напугало еще больше и он заверещал, как резанный, на миг заглушив непрекращающийся ни на миг шерох-шепот, обволакивающий и укачивающий леди Кай почище иного дурмана. И краткого этого мига оказалось достаточно, чтобы интесса пришла в себя.
Почти тут же хилависта замолк, очевидно сообразив все-таки, что оры и крики ему ничем не помогут, и, совершенно неожиданно для всех и прежде всего для Осси, потерял свой зеркальный блеск, просто растворив его где-то глубоко в себе, и через миг превратился в размытый и темный шар, сильно к тому же уменьшившись в размерах.
Впрочем, размытый и темный – это не совсем верные определения. И если бы было у леди Кай время и желание рассматривать и изучать все те чудесные метаморфозы, что творились с прелестным ее другом и попутчиком, то она бы заметила, что хилависта стал теперь очень похож на плотный и бешено вращающийся клубок до боли знакомых теней. А если бы присмотрелась повнимательнее, то обязательно узнала бы этих тенях дальних и близких родственников той самой сомборы, что совсем недавно пыталась пожрать ее, неожиданно вынырнув из старого пыльного зеркала. А это бы, в свою очередь, скорее всего, сильно изменило бы сложившиеся у нее представления о хитросплетениях окружающего мира вообще, и не очень-то до сих пор понятной природе хилависты в частности.
Вот только не было у леди Кай времени…
Не было…
Ибо в безудержном своем наступлении вокруг и повсюду, девшалар добрался и до нее.
И хотя готовилась она к этому уже давно и основательно, но все ж таки тот момент, когда дневной свет померк как погасшая свеча, наступил внезапно и совершенно неожиданно. Вроде, только что стояла она перед стеной медленно ползущей на нее мути, вздувающейся с двух сторон уродливыми искривленными фигурами, и вот она уже – в пустом и холодном полумраке, а жалкие остатки бытия истаивают где-то в стороне, раздавленные и вытесненные восставшей из предвечного небытия жутью.
Быстро, просто ужасающе быстро, растворялись последние лучики солнца в резко похолодевшем воздухе, а вокруг уже заплясали невесть откуда появившиеся снежинки. И число их стремительно росло, словно оказалась леди Кай в самом сердце зимней вьюги, внезапно налетевшей с далеких северных островов. Холод и ледяной ветер терзали острыми зубами плоть интессы, обжигая студеным дыханием и промораживая насквозь. Но тело, трансформированное ядом Ходы и перерожденной вампирской кровью этого почти не чувствовало.