Почти что сломанная жизнь
Шрифт:
– Хорошо. Думаю, я позвоню ей.
– Тут нет никаких «я думаю». Или звонишь или нет. Что выбираешь?
– говорит он обычным тоном, глядя на меня через плечо.
– Ладно, я могу это сделать.
– Я иду в гостиную, сажусь на диван и беру телефонную трубку. Набираю единственный известный мне номер Фейт. Мысль о том, чтобы снова говорить с ней, посылает по всему моему телу мурашки. А вдруг ее номер поменялся? Я так чертовски нервничаю, что мои ладони начинают потеть.
– Алло, - отвечает Фейт.
– Фейт?
–
– Даа. Кто это?
– Это Эйлин.
– Мой голос срывается, и на глаза наворачиваются слезы. Сердце колотится как бешеное.
– ЭЙЛИН!
– кричит она в телефонную трубку. Я немного отодвигаю ее от своего уха, но от того, как счастливо звучит голос Фейт, я улыбаюсь.
– Да, я скучала по тебе, - произношу я, не совсем понимая, с чего начать разговор.
– О Господи! Эйлин, я так скучаю по тебе. Как ты? Чем занимаешься? Где ты? Я могу приехать, повидаться с тобой?
– Она с такой скоростью забрасывает меня вопросами, что от такого энтузиазма у меня начинает кружиться голова, и я начинаю смеяться.
– Я все еще живу в своем доме, и думаю у меня все нормально.
– Как дела? Ты все еще проходишь курс лечения? А твои встречи с психологом? Ты уже выходила из дому? Расскажи мне все.
– Она умолкает, позволяя мне заговорить.
– Ну, у меня новый доктор, и он по-настоящему очень хороший. Он уже так здорово мне помог, и я звоню… знаешь, я тут подумала, может ты хотела бы зайти? Если хочешь, конечно.
– Ааааааа!
– снова кричит она в телефон.
– Ты чокнулась? Конечно же я хочу прийти, но не смогу до воскресенья. Можно я приду в воскресенье и принесу с собой ланч? Я дождаться не могу. Эйлин, я в таком восторге.
– Фейт всегда болтала больше, чем я. Я так счастлива, что она собирается прийти повидать меня.
– Хорошо, значит в воскресенье. Спасибо, Фейт. Не могу дождаться, чтобы повидаться.
– Мне пора бежать, иначе я опоздаю на работу. Но в воскресенье, около одиннадцати, я буду у тебя.
Мы закончили разговаривать, и я все еще сижу на диване с огромной, будто приклеившейся ко мне, улыбкой. Конечно, я этого не вижу, но ощущаю ее на своем лице. Такое ощущение, что я очень долго не пользовалась этими мышцами. Господи, я чувствую себя просто невероятно.
– Завтрак, - зовет меня Доминик. Я весело иду на кухню.
Даже не подумав, я поднимаю руки, и крепко обнимаю его.
И он тоже обнимает меня.
Что-то происходит между нами.
Я чувствую это.
И я уверена, что и Доминик тоже это чувствует.
Его руки крепче сжимают меня, и я автоматически ближе прижимаюсь к нему, кладя щеку на его грудь.
Одной рукой он зарывается в мои волосы на затылке. Его большой палец нежно гладит кожу, и я закрываю глаза. Носом глубоко втягиваю воздух, вдыхая его мужской запах.
Другая его рука опускается мне на поясницу. Мои собственные
– Уууум, - чуть-чуть постанываю я. Стоять рядом с Домиником кажется так правильнр.
– Эйлин.
– Его голос хриплый и очевидно, что он напряжен. Но он не отпускает меня, и я наслаждаюсь силой и откровенностью этого момента вместе с ним.
– Даа, - шепчу я.
– Я не могу сделать это, - говорит он, отпуская меня и отступая на шаг назад.
– Я прошу прощения, - бормочу я, отворачиваясь в попытке скрыть свой стыд.
Я бегу в ванную, успев закрыть дверь до того, как он остановит меня.
– Эйлин, впусти меня. Мы должны обсудить это.
– Нет, не должны. Просто притворись, что ничего не произошло.
С чего бы ему смотреть на меня? Мое откушенное ухо, покрытое шрамами тело, невидящий левый глаз. Какой же дурой надо быть, чтобы думать, что такой мужчина как Доминик когда-нибудь увидит во мне кого-то, помимо пациента. Я ощущаю стыд и унижение.
Как я могла быть такой глупой?
Что за идиотка. Он красивый мужчина и, по крайней мере, на пятнадцать лет старше меня. Я не могу ему предложить ничего, кроме своего искореженного тела и больного разума.
– Эйлин, пожалуйста, открой дверь. Я не уйду, пока ты не откроешь дверь.
– Это было глупо, Доминик. Ничего не произошло и не могло произойти, пожалуйста… - Пожалуйста, что? Пожалуйста, уходи, или, пожалуйста, останься со мной?– Пожалуйста, не заставляй меня чувствовать себя еще более пристыженной, чем я уже есть, - говорю я, сквозь запертую дверь.
– Здесь нечего стыдиться. Я тоже хотел этого. Но я не могу. Я твой врач.
И ты отвратительна.
– Я знаю. Прости меня. Мне не надо было обнимать тебя, - говорю я еле слышно.
– Пожалуйста, открой дверь.
– Его голос такой низкий и спокойный, что трудно не поддаться ему.
Я сломлена. У меня никогда не будет отношений с мужчиной. В особенности таким, как Доминик.
Я глубоко вдыхаю и, отперев, открываю дверь. Он стоит облокотившись на противоположную от ванны стену.
Он делает шаг мне навстречу, но я машу головой, выставляя вперед руку.
– Я сожалею, что не остановился, Эйлин. Это я виноват, - говорит он, засовывая руки в карманы своих джинс.
– Давай пойдем позавтракаем и просто забудем об этом.
– Тебе все еще надо принимать твои антибиотики, чтобы окончательно поправиться.
– Конечно, - говорю я тихо, заходя в кухню и садясь за стол.
Мы с Домиником едим в полнейшей тишине, я ни разу не смотрю на него.
Я так боюсь того, что могу увидеть в его глазах, что не могу позволить себе поднять взгляд.