Почти что сломанная жизнь
Шрифт:
Но его там нет.
Сложенное одеяло и подушка заменяют собой мужчину, который должен быть там.
Я глубже зарываюсь в одеяла, зная, что он где-то поблизости. Он не может быть далеко; он всегда рядом.
– Ты еще спишь или притворяешься, что спишь? Как по мне, оба варианта хороши, потому что, если ты еще спишь, я съем за тебя твой завтрак, - говорит Доминик, входя в комнату.
Я поворачиваю голову и вижу, как он несет серебряный поднос моей бабушки с чашкой и тарелкой.
– Что это?
– садясь на постели и
– Не радуйся так сильно, это всего лишь тост с медом и чашка чая. Я не мог разобраться, как работает эта твоя навороченная кофемашина, поэтому нашел пакетики с чаем.
– Он делает несколько шагов и ставит поднос мне на колени.
– Спасибо большое. Никто и никогда не приносил мне еду в постель.
– Я беру чашку и делаю глоток чая.
Слабый, слишком слабый чай. Но я совсем не хочу ранить его чувства, поэтому пью.
– Фейт будет здесь через пару часов. Мне бы хотелось заскочить домой, принять душ и переодеться, потом я вернусь. Договорились?
– Да, конечно, - говорю я, откусывая по кусочкам тост.
– Хочешь поехать вместе со мной?
Я перестаю жевать и смотрю на Доминика, сидящего в своем кресле. Во мне загорается маленький огонек страха.
– Нет, не думаю, что смогу.
– Завтра мы едем на пруд, где тебя нашли, ты же помнишь? Это важно.
– Я знаю.
– Я не хочу ехать, но понимаю, мне необходимо самой увидеть, что место, где меня обнаружили, не несет в себе зла. Оно не навредит мне; это просто место, где меня бросили. Я не могу винить географию за такие обстоятельства. Это так же глупо как ненавидеть любимого автора за то, что в своей последней книге, он убил любимого тобой персонажа.
Просто это так.
– Я знаю, - снова подтверждаю я.
– Я знаю, - говорю в последний раз, больше для себя, чем для Доминика.
– Когда позавтракаешь, не хочешь спуститься вниз и запереть за мной дверь?
Я ставлю поднос на прикроватную тумбочку и встаю с кровати.
– Я сделаю это сейчас, у тебя будет больше времени и тогда не придется торопиться .
Доминик спускается следом за мной по лестнице и, открыв дверь, я выпускаю его наружу.
– Я вернусь до того как приедет Фейт, - выходя на крыльцо, говорит он
– Доминик, спасибо.
– Не стоит меня благодарить, всегда пожалуйста.
– Он делает шаг навстречу, но останавливает себя. Трясет головой, запустив руки в волосы, и тихо вздыхая, уходит.
Еще до того, как он подходит к машине, я закрываю и запираю сетчатую дверь. Перед тем как выехать на улицу, Доминик медлит и оглядывается на мой дом, а я не могу отвести от него глаз до тех пор, пока он не скрывается из виду.
В
Доминик еще не вернулся, но это нормально, и поэтому последние пару часов я провела убирая и подготавливая себя к встречи с Фейт.
Она плакала, когда увидела меня в первый раз после нападения. Она плакала за меня, по тому, что я потеряла, и по тому, что я пережила, пока они издевались надо мной.
Я не желаю, чтобы это повторилось, потому что не хочу помнить больше, чем уже помню.
Нет, сегодня счастливый день; день, в который злым, темным тучам не разрешается показываться.
Сегодня я хочу видеть только мягкие, пушистые белые облачка и чудесных, кобальтово-синих соек.
Глядя в глазок, я вижу стоящего Доминика, держащего охапку ярких цветов. Я отключаю сигнализацию, открываю дверь, и ничего не могу поделать с собой - расплываюсь в широченной улыбке.
Я отпираю сетчатую дверь и распахиваю ее, впуская Доминика внутрь.
– Это тебе, - говорит он, протягивая мне букет. Я подношу его к носу и еще до того, как успеваю вдохнуть, до меня доносится его нежный аромат.
– Спасибо большое, - говорю я, закрывая за ним дверь, и заперев прозрачную и деревянную двери, включаю сигнализацию.
– Они прекрасны.
– Я не знал, какие цветы ты любишь, поэтому купил те, которые, как мне показалось, тебе понравятся.
Мы идем на кухню, я достаю хрустальную вазу и, наполнив ее наполовину водой, начинаю расставлять в ней цветы.
– Они, правда, прекрасны, Доминик.
– Эйлин, что ты ждешь от сегодняшнего дня?
– спрашивает Доминик.
– Я просто хочу увидеться с Фейт, узнать как у нее дела, - отвечаю я, аранжируя тонко пахнущие цветы.
– И все?
– Я знаю, что настало время начать выздоравливать. Я не уверена, стану ли когда-нибудь снова такой же, как была раньше, но мне надо перестать чувствовать себя мертвой внутри. Мне необходимо чувствовать, и я не могу сделать это, если продолжу прятаться от мира. Я одинока, и я скучаю по Фейт. Я устала ощущать стыд и бояться. Устала ненавидеть себя.
– Я иду в сторону Доминика и ставлю вазу на середине стола. Садясь напротив, я смотрю на него, пытаясь представить себе мир, в котором я не ограничена своим укромным убежищем.
– Для начала, мне надо научиться жить без страха и стыда, - я ставлю локти на стол, и положив голову на руки, закрываю глаза.
– Вдвоем мы сможем починить твою сломанную жизнь, чтобы ты смогла снова дышать.
Я поворачиваю голову, и открыв глаза, вижу Доминика, смотрящего на меня.
– Именно это я и имею в виду, Эйлин. Скоро ты сможешь дышать свободнее.
– Он поднимает руку и тыльной стороной гладит мою щеку, и в нетерпении, я прижимаюсь к его ладони, как только он дотрагивается до меня теплой рукой.