Почти что сломанная жизнь
Шрифт:
Я проглатываю огромный, тяжелый ком в горле.
Доминик встает и протягивает мне свою руку.
Дрожа, я дотягиваюсь до теплых пальцев этого доброго, щедрого человека, стоящего передо мной.
Медленно, я выхожу из машины и держусь за Доминика так крепко, как будто он мой буй в бушующем море.
– Ты можешь сделать это, - говорит он и целует меня в щеку.
Шаг за шагом, несколько раз останавливаясь, чтобы успокоить скачущее галопом сердце, мы наконец-то входим в магазин «Арт Ван Ферниче».
Мое горло начинает
– Я не могу, - мой голос стал пронзительным от нервов.
Меня всю трясет в ознобе, и я едва ли могу четко видеть. Начинаю моргать часто-часто и чувствую, что проваливаясь в темноту, становлюсь липкой.
– Хорошо, пойдем.
– Доминик разворачивает нас по направлению к выходу, и вдруг я вижу понравившееся мне зеркало.
– Погоди, я хочу то зеркало.
– Доминик останавливается прямо напротив зеркала. Я не могу видеть свое отражение, потому что под таким углом, в нем отражается только лишь Доминик.
– Хочешь, чтобы мы сейчас же его купили, или предпочитаешь, чтобы завтра с утра я приехал за ним сам?
– Ты не мог бы вернуться за ним завтра?
– спрашиваю я. Даже несмотря на то, что мое тело успокаивается, я не могу рисковать, оставаясь здесь и дальше.
– Разумеется.
– Он наклоняется и нежно целует меня.
Мгновенно с его прикосновениями, меня оставляют все страхи. Плечи покидает сжимающее их напряжение, и я чувствую себя лучше.
– Давай-ка, отвезем тебя поужинать, - бормочет он у моих губ.
Его тепло освещает мою темноту, даря надежду на то, что однажды со мной будет все хорошо.
Когда мы возвращаемся в машину, в течение некоторого времени, я тихонько сижу, раздумывая над своими реакциями.
– Прости меня за то, что там произошло.
– Я чувствую, что подвела Доминика.
– Не за что извиняться. Ты очень хорошо справилась. Ты вышла из машины, и хотя окружающие тебя посторонние люди - это спусковой механизмом для твоей паники, ты все равно вошла в магазин. И даже выбрала для себя зеркало. Серьезно, тебе не за что просить прощение.
Уммм. Я кусаю губу и позволяю себе рассматривать мелькающие улицы.
– Кажется, я действительно все это сделала, не так ли?
– И вдруг до меня доходит, что я не ощущала этого ужасного, постоянного предчувствия, что должно случиться что-то плохое. Может, мне становится лучше.
Я смотрю, как солнце движется над холмами, быстро исчезая в надвигающихся на нас сумерках.
Он
– Оо, Доминик.
– Пожилая женщина с седыми убранными наверх волосами приветствует нас. Она берет его лицо в ладони и смачно целует в обе щеки.
Я улыбаюсь, глядя как его лицо краснеет, когда эта экстравагантная старая женщина щиплет его щеки.
– Кто эта bella ma travagliata?
– спрашивает она, целуя меня в щеки до того, как я успеваю остановить ее.
– Простите, что вы сказали?
– спрашиваю я.
– Я говорю, вы очень красивая, но с вами случалось много неприятностей, - говорит она с сильным акцентом.
– Но с вами все будет в порядке. Я вижу вас счастливой, красавица.
Ее слова немного отталкивают меня, и я не знаю, смеяться или плакать. Неужели мое плачевное состояние настолько заметно окружающим?
Или же возможно, эта пожилая женщина видит то, что доступно только избранным?
– Sedersi, sedersi.
– Она указывает на кабинку в глубине ресторана.
– Она говорит, чтобы мы садились.
– Переводит Доминик.
– Ты знаешь итальянский?
– Да нет, но я бывал здесь бессчетное количество раз и понимаю несколько слов, которые она говорит; например, садитесь.
Мы садимся друг напротив друга, и старая женщина рассматривает нас с Домиником с огромной улыбкой.
– Я приготовлю вам insalata e lasagna. Пить будете ваше любимое chinotto.
– Она отходит от нас, а мы так ничего сами и не заказали. Я не совсем уверена, что же сейчас произошло.
– Видишь? Она спуску не даст. Нонна принесет нам салат и лазанью, а пить будем chinotto. Эта традиционная для Италии сода с апельсинами. Но не совсем сладкая, а с горчинкой. Определенно, это приобретенный вкус.
– Ладно, попробую ее, и если мне не понравится, попрошу воды.
Я оглядываю ресторан и замечаю только еще одну пару, сидящую внутри. Они держатся за руки и разговаривают.
– Здесь всегда так тихо?
– спрашиваю я Доминика.
– Нет, не совсем.
Я смотрю ему в глаза, и он выглядит, как кошка проглотившая канарейку, однако на лице пробегает неуверенность, когда пытается сдержать улыбку.
– Чего ты мне не договариваешь?
– Я в некотором роде предвидел твою необходимость в небольшом количестве людей, поэтому забронировал ресторан на следующую пару часов, и остался только лишь один столик внутри. Все столики снаружи, конечно, свободны. Таким образом, тебе будет легче снова находиться в присутствии людей вокруг тебя.