Почти джентльмен
Шрифт:
Глаза всех присутствующих были устремлены на вальсирующую пару. Марстон и леди Кейт кружили по залу, счастливо отдавшись во власть всепоглощающего ритма.
Конечно, леди Кейт нельзя было назвать красавицей, но джентльменов привлекала ее жизнерадостность. Самые упрямые и расчетливые предпочитали думать о богатстве дебютантки.
Мистер Марстон увлек свою партнершу в полупустой угол зала.
– Ты выглядишь безупречно. Впрочем, я знала, что так и будет. Ты счастлива, Кейт?
– Пожалуй, да, милая. Дамы встретили меня очень любезно. Возможно, высший свет не так страшен, как мне
– Я его не видела. Но пока мы танцевали, я чувствовала на себе его взгляд.
Мистер Марстон слегка поморщился, как будто смутившись от собственного признания. Зеленые глаза леди Кейт сияли, но лицо ее оставалось бесстрастным.
– Как ты думаешь, Кейт, можно почувствовать чей-то взгляд в многолюдном танцзале?
Леди Кейт Беверидж молча кивнула. Она заметила двоих джентльменов, которые стояли в нескольких дюжинах ярдов от нее. Тот, что покрасивее, прожигал глазами спину Фебы. Кейт сразу поняла, кто он такой. Его седовласый собеседник, судя по медалям и выправке, был военным. Он сразу привлек внимание Кейт. Она обменялась с ним кивками и улыбками. Но в этот момент музыка смолкла. Кейт поблагодарила мистера Марстона и отошла в сторону.
Разумеется, лорду Линсли не следовало приглашать Кейт на танец сразу после того, как она станцевала с его врагом. Впрочем, он и не смог бы этого сделать: в течение следующего часа у дамы не было отбоя от кавалеров.
Между тем Марстон, по своему обыкновению, шутил с приятелями и танцевал с теми дамами, которые не пользовались спросом у джентльменов. Он выбирал девушек, не обладавших большими деньгами, происхождением и красивой внешностью, зато отличавшихся умом и живостью характера. Совершив круг по залу с Марстоном, многие из этих девушек весь остаток вечера танцевали с другими партнерами. Мужчины начинали проявлять к ним интерес, как будто внимание Марстона проливало свет на их прелести.
Молодые дамы, наслышанные о снобизме Фица, с удивлением понимали, что этот юноша вовсе не так высокомерен, как они думали. Казалось, он прекрасно знал, что значит быть убогим синим чулком, только что приехавшим из деревни.
– Вы потанцуете со мной, леди Кейт?
– С удовольствием, лорд Линсли.
Ее голос был бесстрастным, Улыбка – холодной. «Она мне не доверяет, – подумал Дэвид, беря ее за руку. – Я должен убедить ее в том, что мне так же, как и ей, небезразлична судьба ее подруги».
Они принялись размеренно кружить по залу.
– В моей сумочке, – сказала Кейт, – лежит чек на ваше имя. Ваш банк не узнает, что это ее деньги.
Десять тысяч фунтов стерлингов! Дэвид не сумел скрыть своего облегчения. На этой неделе он сильно поиздержался, и у него почти не осталось наличности.
– Спасибо, миледи. Каким образом вы передадите мне чек?
– Вы сходите за лимонадом, а я в это время достану чек и положу его под мой носовой платок. Хотите, сделаем это прямо сейчас?
– Да, хорошо бы. Пока за столом с закусками нет толпы. А потом мы пройдем по коридору и полюбуемся на картины.
Леди Кейт серьезно кивнула, но в глазах ее зажглись искорки. Ей очень хотелось увидеть картины, украшавшие коридор ассамблеи
Совершив финансовую сделку, они остановились перед портретом основателя ассамблеи – шотландца, который счел необходимым сменить свою фамилию Макколл на Олмак.
– Передайте своей подруге, что моя встреча с бароном Банбери прошла весьма успешно, – сказал лорд Линсли.
Его спутница молча кивнула.
– Но к сожалению, – быстро добавил он, – это только подтвердило мои подозрения: барон непричастен к нашей проблеме. Да, он терпеть не может мистера Марстона и желает ему всего самого наихудшего. Он действительно посылал ему гадкие, оскорбительные письма. У него хранятся копии всех этих писем, и он мне их показал. Но Банбери не является автором пугающих угроз, которые наша подруга получает в последнее время.
– А что другие… кандидаты?
– Рейкса отзывают в поместье – какие-то семейные дела. Он уезжает завтра, но обещает связаться со мной, когда вернется. Завтра вечером я ужинаю с мистером Смайт-Кокраном. Но самое главное: со мной хочет поговорить Крашоу. Мы уже общались официально – через наших поверенных. Этот джентльмен приедет ко мне в Линкольншир через несколько недель, спустя пару дней после Крещения. Кажется, он хочет побродить по моим полям.
– Ему не мешает перенять у вас чувство стиля. Лорд Линсли пожал плечами:
– Знаете, мне некогда размышлять о моде. Но если Крашоу захочет меня копировать – ради Бога. Лишь бы он помог раскрыть тайну, которая всех нас тревожит.
– Это верно, – согласилась Кейт, невольно добавив в голос теплую нотку. Лорд Линсли ей определенно нравился.
– Скажите… нашей подруге, что я с удовольствием встречусь с ней еще раз, но только тогда, когда переговорю со всеми этими людьми.
Кейт нахмурилась.
– Феба не сказала вам, как ее зовут? – выпалила она, не успев хорошенько подумать.
Голубые глаза лорда Линсли озарились радостью, и Кейт поняла, что не ошиблась в своих догадках.
– Значит, Феба?
Он на мгновение ушел в себя и тихо повторил эти два слога, смакуя их, точно экзотический фрукт:
– Фе-ба.
Он почувствовал на себе взгляд Кейт и виновато улыбнулся:
– Д-да, к-конечно, Феба.
Кейт вкратце обрисовала ему основные моменты жизни Фебы. Ее брак с Кларингуортом. Дорожная авария и смерть Брайана. Она не стала рассказывать о том, каким несчастливым было замужество ее подруги: если Феба захочет, она сама введет лорда Линсли в курс дела. Вместо этого Кейт немного поведала ему о себе.
– Я в неоплатном долгу перед Фебой, – сказала она. – Меня волнует ее благополучие.
Он старался выглядеть серьезным, но в глазах его плясали веселые искорки.
– Большое спасибо, леди Кейт.
– Не за что, лорд Линсли. Я думаю, мы с вами подружимся.
– Конечно. Вы передадите ей мою информацию?
– Обязательно.
«Как приятно, когда тебя любит хороший человек! – подумала Кейт. – Впрочем, Феба заслужила счастье после всего того, что ей пришлось пережить. Но я тоже заслуживаю такой любви», – печально сказала она себе. В следующий момент Кейт могла бы почувствовать укол зависти, но тут заиграл оркестр, и она отвлеклась от своих невеселых мыслей.