Почти джентльмен
Шрифт:
Ей хотелось вернуться к своей лондонской жизни, не обремененной ответственностью и обязательствами.
«Ну же, говори!»
Однако было уже поздно. Они подъехали к освещенному дому. Благообразный, как она и ожидала, дворецкий помог ей выбраться из кареты.
– Добро пожаловать в поместье Линсли-Мэнор, мисс Браун. Желаю вам приятного времяпрепровождения.
– Спасибо, Стивенс.
Они поднялись по широкой лестнице к двойным дверям особняка. Фонарь Стивенса отбрасывал мягкий свет на каменные стены медового оттенка и большие
«Да, я приятно проведу здесь время, только и всего. Если вдруг мне захочется большего, я умерю свои желания».
Глава 17
– Девяносто восемь. Девяносто девять. Сто.
Кейт отложила серебряную расческу и принялась заплетать волосы. Новомодная прическа – локоны-колечки, окруженные мелкими, уложенными петлями косичками, – благополучно растрепалась, когда они с Джоном целовались перед камином. Кейт зарумянилась. Интересно, что бы стало с ее прической после бурной ночи любви?
Она улыбнулась своему отражению в зеркале. Теперь она знала, что легче подчинить себе собственные волосы, чем собственное тело. Ей казалось, что она каким-то чудесным образом приобрела новую плоть, отзывчивую на малейшие прикосновения. Возможно, кто-то-мог бы назвать то, что она сейчас испытывала, досадой, ибо поцелуи – это далеко не все, что она хотела от Джона. Но сама она назвала бы свое состояние предвкушением долгожданного счастья.
В отличие от Фебы, которая всегда стремилась заглотнуть свое счастье сразу и целиком, Кейт восторженно смаковала кусочки.
Она распахнула пеньюар и погладила свое тело через муслиновую ночную сорочку. Ум-м, как приятно! Напевая под нос веселую мелодию, девушка обхватила руками свои тяжелые груди. В голове у нее роились смутные планы и туманные фантазии. Они с Джоном начали спорить о том, как и когда объявить о помолвке. И когда сыграть свадьбу. Им хотелось сделать это весной, но сумеют ли они так быстро подготовиться? Жаль, что рядом нет Фебы, она бы что-нибудь посоветовала. Впрочем, без пяти минут муж и жена должны научиться принимать решения самостоятельно.
Завтра они встретятся за ленчем, а потом поедут к джентльмену со связями в Амстердаме, чтобы продать ему драгоценности. Черный кисет был заперт в ящике туалетного столика, а шкатулка из сандалового дерева стояла рядом с расческой, которую Кейт только что отложила. Симпатичная вещица с приятным запахом, она содержала в себе целую вселенную зла. Кейт боялась дотронуться до этого ящика Пандоры.
«Глупые фантазии! – одернула себя она. – Пора перестать думать об этих проклятых письмах. Завтра с самого утра я запру их в сейфе вместе с оставшимися драгоценностями.
Я не прочитаю ни строчки и даже не буду открывать шкатулку, несмотря на свое любопытство».
Кейт покачала головой, вздохнула и затушила свечу, окружив себя радостными мыслями и сладкими мечтами. Она надеялась, что порывистая
Однако Феба, одетая в бледно-розовый халат и расхаживающая взад-вперед перед камином в своей спальне, в данный момент проявляла несвойственное ей терпение. Ей пришлось вспомнить про это качество, как только она приехала в Линсли-Мэнор.
Она занималась тем, что больше всего ненавидела, – ждала.
Правда, комната, в которой проходило ожидание, – так называемая зеленая спальня – была необычайно милой и уютной.
– Да, вы совершенно правильно меня поняли, миссис Оутон, – сказал Дэвид. – Мисс Браун остановится в зеленой спальне. Пусть Харпер принесет туда ее багаж, а Лисси поможет ей разобрать вещи.
Он распоряжался властным тоном, хотя обычно в его разговоре со слугами сквозили теплые нотки. Вся домашняя прислуга собралась в парадном холле, чтобы поприветствовать хозяина. Здесь были дворецкий Стивене, экономка миссис Оутон и кухарка миссис Йонг. Феба видела, как рады эти люди тому, что лорд вернулся домой.
Однако они с подозрением косились на даму, которую он привез с собой из Лондона.
Натянуто улыбаясь и кивая в ответ на эти скептические взгляды, Феба расхаживала по вестибюлю, делая вид, что ее заинтересовали масляные портреты бывших графов и графинь Линсли. Иногда она улавливала на лицах предков Дэвида знакомую улыбку и темно-голубые глаза.
В углу и на стенах длинного вестибюля с покатым потолком стояли и висели рыцарские доспехи и старинные мечи.
Резные панели были украшены серией картин, на которых был изображен Сент-Джордж на разных этапах борьбы с покрытым чешуей огнедышащим драконом. Бой, разумеется, заканчивался победой народного героя.
Пока Феба осматривала помещение, Дэвид беседовал со своими слугами. До нее долетали отдельные обрывки разговора.
– …Значит, деревенским детям понравились новые праздничные хлопушки, которые я прислал из Лондона? Я рад, Стивенс…
– Вас больше не беспокоит радикулит, миссис Оутон? Слава Богу! Да, верно, зима нынче сухая, но с севера движется буря…
– Вы правильно сделали, миссис Оутон, что починили крышу. Теперь сильный ветер не сдует с нее черепицу. Кузен миссис Йонг проделал большую работу. Я сейчас поднимусь на стремянку и посмотрю, что получилось…
– Спасибо, миссис Йонг. Вы порекомендовали мне опытного мастера. Как дела у вашей внучки? Ей понравилась кукла, которую я подарил на день рождения? Что ни говорите, а три года – это важный этап в жизни…
– Нет, ужина не надо. Мы сыты. Но пожалуйста, сберегите ветчину для завтрака.
Наконец появилась горничная и увела Фебу в ее спальню.
Комнаты, которые попадались на пути, были большими, квадратными и слегка старомодными. Дом в целом показался Фебе уютным и ухоженным, но не шикарным. Они остановились перед высокими двойными дверями из светлого дуба.