Почти джентльмен
Шрифт:
Дэвид внимательно слушал ее путаную речь, не задавая вопросов, и Феба мысленно благодарила его за чуткость. При всем желании она не смогла бы объясниться лучше.
По правде говоря, она сама с трудом понимала то, что происходило в прошлом. Потом, со временем, она научилась отрешаться от суеты и посвящать себя любимому ребенку…
Но это была запретная тема.
– Теперь ты видишь, какая я обманщица. Я притворяюсь смелой и беспечной, но в глубине души…
– Ты не обманщица. Ты действительно смелая. Дэвида тронула откровенность Фебы, но он понимал, что она еще не готова проститься
Она положила голову ему на плечо. Он нежно поцеловал ее в лоб.
– Вчера ночью я тоже сказал тебе что-то важное, – прошептал он. – После того, как ты назвала меня сатиром. Помнишь?
– Нет. Наверное, я отвлеклась. – Она усмехнулась. – Мне не часто доводится проводить ночь с сатиром.
– Я сказал, что буду любить тебя всю жизнь. И это правда. – Он взял ее за руку.
Она сжала его пальцы.
– Я буду любить тебя такой, какая ты есть.
Феба улыбнулась и слегка повела плечом. Дэвид нагнулся и поцеловал ее веки, потом щеки и кончик носа. Наконец, его губы остановились на ее губах. Он обнял ее еще крепче, и она прильнула к его сильному телу. Внезапно они отпрянули и удивленно уставились друг на друга.
– Прости. Я не хотел так быстро возбуждаться…
– Не извиняйся. Ты знаешь, я тоже чувствую…
– Ты тоже? Не может быть!
Дэвид медленно уложил Фебу на ковер, поглаживая ее дрожащее от страсти тело. Ее твердые, как вишневые косточки, соски терлись о его грубые ладони. В ложбинке у основания ее шеи скопились капельки пота, а на шее пульсировала жилка. Он припал губами к этому месту. Она затрепетала, как пойманная пташка.
Он раздвинул ее ноги и принялся раскрывать пальцами нежные лепестки, собранные в чудесный цветок из плоти. Она невольно вздохнула и выгнулась ему навстречу.
Дэвид навис над ней, и Феба обхватила ногами его талию. Он не ожидал, что она так сильна. Его бедра, ноги и живот напряглись от удовольствия, и он с готовностью погрузился в ее мягкое лоно.
«Со временем я помогу ей побороть мучительные воспоминания о прошлом», – подумал Дэвид, прежде чем окончательно забыться и отдаться во власть блаженства.
Глава 18
На следующее утро Феба проснулась одна. Ей понадобилось несколько минут, чтобы понять: она вернулась в зеленую спальню. Ее розовый халатик лежал в кресле возле кровати. На соседней подушке белела записка.
«Любимая!
Ты так крепко спала, что я сумел перенести тебя сюда рано утром, почти не разбудив. Ты помнишь, как заснула вовремя поцелуя? Надеюсь, ты понимаешь, почему я переложил тебя в твою постель. На нас смотрит вся домашняя прислуга, и ради нее мы должны соблюдать приличия.
Я уезжаю на несколько часов. Вернусь к завтраку, в девять.
Я
Но не заставляй меня ждать слишком долго, соня! Предлагаю сегодня прокатиться верхом по холмам.
Целую, Д.
P.S. Я уже по тебе соскучился».
Феба смутно вспомнила, как он взял ее на руки – она прильнула щекой к его шее – и осторожно уложил на холодную шелковую простыню. Должно быть, это случилось рано утром: сейчас часы на камине показывали девять.
Феба зевнула, потянулась… Может, еще чуть-чуть поспать? Но нет, надо вставать. Она испытывала небывалый подъем сил. В комнате было тепло. Должно быть, пока она спала, служанка вновь растопила камин. Феба сбросила с себя одеяло. Витавшие в воздухе сладкие ароматы (на каминной полке стояли большие серебряные чаши с сухими цветочными лепестками) смешивались с терпким запахом, исходившим от ее тела. Она раскинула руки и ноги и глубоко вздохнула.
В стеклянные двери сочился слабый зимний свет. Интересно, что растет в саду? НавернЪе, какие-то вечнозеленые растения: остролист или плющ. Ей хотелось исследовать все уголки этого дома, осмотреть поместье и прокатиться на лошади по холмам.
И где же находится комната для завтраков? Надо позвонить Лисси. Феба умирала от голода. Кажется, миссис Йонг обещала на завтрак ветчину.
Она с удовольствием помылась в ванне, сделанной из бледно-розового мрамора с голубыми прожилками. Из кранов, весело журча, текла горячая и холодная вода.
Однако ванна была слишком большой – в нее без труда вместились бы двое, – и Феба чувствовала себя одинокой.
Весело напевая, она обсушила полотенцем мокрые волосы, завернулась в халатик и пошла искать звонок. Он обнаружился у двери, выходящей в коридор. Феба дернула за шнурок и вдруг услышала тихий шорох.
Мышь? Нет, не похоже. Три года маскарада научили ее всегда быть начеку. Звук в коридоре был едва различимым, но она поняла: кто-то стоит по другую сторону двери, прислушивается и смотрит на нее в замочную скважину.
– Стойте! Кто там? – крикнула Феба.
За дверью послышался легкий вздох. «Ага! Кажется, я тебя напугала!»
Удар, потом шуршание. Но никаких шагов. Злоумышленник застыл на месте, ожидая, что предпримет Феба. Очевидно, он надеялся, что она успокоится и отойдет от двери.
Она отступила назад, намеренно громко топая, потом быстро шагнула вперед и распахнула дверь.
По вощеному паркету застучали каблучки. Феба заметила растрепанные ярко-рыжие волосы, шерстяные чулки и рваный подол фланелевой нижней юбки, из-под которой выглядывали стоптанные башмачки. Таинственная нарушительница спокойствия ростом в три фута забежала за угол коридора и скрылась из виду.
Но она оставила улику – куклу. Большую красивую восковую куклу, одетую в красное бархатное платьице, такого же цвета шляпку и мантилью. Кукла была лишь вполовину меньше убежавшей девочки.