Почти идеальная жизнь
Шрифт:
– Я не могу, Мак. – Она отвернулась и вновь уставилась в окно, на испещренное пятнами света патио и задний двор за ним. – Я не могу пойти туда с вами.
Затем она ушла от него. Снова.
Он смотрел на нее в патио, пока не раздался звонок телефона, и этот звук вернул его в кухню. Через дверь гостиной он видел, как Райли подалась вперед и отклонила звонок. Бросив на Эди последний взгляд, он прошел в гостиную.
Райли забилась в угол дивана, так что Мак сел на противоположном конце. Он уперся локтем в спинку и потер лоб.
Райли поморщилась,
– Ты в порядке?
– Все хорошо. Просто ребенок много двигается. Такое ощущение, что она пытается пробить ногами грудную клетку.
– Она?
Райли опустила глаза и вздохнула.
– Да. Это девочка. Во всяком случае, мне так сказали.
– Значит, у тебя есть доктор? Ты проходила осмотры?
Она сглотнула.
– Конечно.
– Хорошо. Просто ты далеко от дома, и я хотел убедиться, ты знаешь… что все идет хорошо.
Он не хотел признавать, что задавался вопросом, была ли она вообще у гинеколога. Она выглядела настолько готовой сорваться с места, что могла счесть лишним привязку ко врачу, к месту, где рожать ребенка.
– Все нормально.
– У тебя есть парень или?.. – Мак подождал, но Райли ничего не сказала. – Есть еще кто-то, заинтересованный в этом ребенке? Кто-нибудь ждет тебя дома?
Она теребила нитку на своих шортах и покачала головой.
– Ты уверена?
Она подняла голову.
– Никого нет. – Ее голос звучал твердо. – Я сама по себе.
– Но эти звонки…
– Вы не можете спрашивать меня об этом. И что вы знаете про звонки?
– Ты про множество раз, когда твой телефон звонил, а ты сбрасывала вместо того, чтобы ответить? – Она не ответила. – Плюс Синтия упомянула, что тебе кто-то звонил. И похоже, этот кто-то тебя расстроил.
– Приятно знать, что вы обсуждали меня и мои звонки.
Слова сочились бы сарказмом, если бы голос не звучал так слабо. Так устало.
– Дело не в этом. Мы их не обсуждали. Она просто рассказала мне перед тем, как ты пришла. Она беспокоилась. Я беспокоюсь.
– Ну, это мило.
Райли раздраженно выдохнула и повернула голову к окну. Мака снова поразило, как она похожа на него. Это почти как смотреть на звезду в ночном небе. Если смотреть чуть в сторону, а не прямо на нее, то яркость будет резкой. Тут так же: когда он смотрел прямо на Райли, то видел очевидные различия – она была женственной, на десятки лет моложе, но быстрый взгляд на ее профиль, как сейчас, породил в нем огонь нежности. Рельеф скулы, ее сильный нос, слегка опущенные внешние уголки глаз – все это вызывало желание одновременно придвинуться к ней и отпрянуть. Стремление – потребность – обнимать ее все восемнадцать лет, и другое, такое же сильное, – встать, выйти из дома и сделать вид, что ничего не происходит. Что ничего этого никогда не было.
«Ты не можешь, Мак, – произнес голос у него в голове. – Она здесь. Она твоя».
Где-то в другой комнате тикали часы. У соседей залаяла собака. Затем лежавший на столе экраном вверх телефон Райли снова зазвонил. Когда она даже
– Ты собираешься ответить на этот раз?
Она покачала головой.
Телефон замолчал, затем зазвонил снова. Мак следил, как она смотрит на телефон. Наконец он протянул руку и нажал кнопку сбоку, выключив звук.
– Спасибо, – тихо сказала Райли.
– И он не имеет отношения к ребенку? – Когда она не ответила, он вздохнул. – Я хочу тебе помочь. Ты пришла ко мне за помощью, помнишь?
– Если помните, я пришла к вам за деньгами. Не затем, чтобы мне дышали в шею, совали носы в мои дела, пытаясь разгадать меня.
– Райли, на что ты рассчитывала? Правда? Ты думала, что я дам тебе пачку денег и отправлю восвояси? Просто позволю тебе появиться и исчезнуть, не поинтересовавшись… ничем? – Она пожала плечами. – Этого ты хотела?
– Я это просила, верно?
Теперь ее слова звучали дерзко, но глаза – беззащитные, с густыми ресницами и чертовски усталые – говорили другое.
– Да, просила. Ты просила на автобусный билет до Нового Орлеана, чтобы найти какую-то тетю. Но, Райли, существует куча способов заработать несколько долларов, и ни один не включает поиски отца, которого ты никогда не видела, и визита к нему на работу.
Маку казалось, будто он стоит на краю чего-то большого, самого глубокого каньона на земле, и кончики пальцев на самом краю. Еще шаг, каким бы он ни был, станет необратимым.
Дело в том, что он не переставал думать, что все еще может выбраться из этой ситуации. Они с Эди оба могут. Он может дать Райли денег, которые она и просила. Это все, чего она хотела, верно? Он будет смотреть, как она возьмет их, вызовет такси и исчезнет. Это довольно просто. Им не придется ничего рассказывать детям – или вообще кому-либо, а Райли отправится дальше по жизни.
Но при этой мысли живот охватил болезненный спазм. Смотреть, как она уходит, беременная – его внучкой – в неизвестность большого города, такая юная и такая одинокая.
Мак до боли сжал губы.
– Дело в том, Райли, что моя интуиция подсказывает, что ты пришла ко мне не ради денег. Что ты хочешь чего-то еще. Чего-то большего. И я хочу дать тебе это. То, что тебе нужно. Твоя мама… – Он замолчал, вспоминая ступни в песке на твердых деревянных досках, теплую воду залива ночью, фосфоресцирующее мигание в темноте. Письмо, которое она написала, но так и не отправила. Он сжал челюсти. – Она сказала, что у нее все хорошо, но думаю, что это было не так. Я думаю, ей была нужна моя помощь. Думаю, ей был нужен я. Но она не попросила, а я был идиотом и слишком неискушенным, чтобы понять, что происходит. – Он подался к ней, наклоняя голову, пока не оказался в поле ее зрения и она не посмотрела ему в глаза. – Я больше не тот юнец и не повторю ошибку. Ты здесь, я здесь, и я никуда не уйду. И ты тоже. По крайней мере до тех пор, пока ты не скажешь, что тебе нужно.