Почти идеальная жизнь
Шрифт:
От потрясения Эди запнулась.
– Эм… Я… да. Да. У меня нет внуков.
Он снова заглянул в свой айпад.
– Предполагаемая дата родов – середина декабря. Похоже, в этом году у вас будет особенное Рождество.
Эди уговаривала себя, что присутствие Райли в их жизни будет коротким. Потом она уедет, как задутая свеча, оставив после себя только струйку дыма. Ведя машину по утреннему Оук-Хилл – в воскресенье люди ехали в церковь, на поздние завтраки, может по магазинам, Эди понимала, что ошибалась. Райли никуда не денется. Она здесь – в их мире, в их жизни, в их гостевой комнате – на какое-то
– Расскажи мне про тетю Мэри.
Эди повернула направо, на Камелия-авеню.
Она не заметила, но голова Райли склонилась набок, и она задремала во время короткой поездки обратно домой. Услышав Эди, она вскинула голову и потерла глаз.
– Хм-м-м?
– Никакой тети Мэри нет. Я права? – Растрепавшийся пучок светлых волос свесился на одну сторону. Райли не ответила, только тяжело вздохнула. Эди восприняла это как «да». – Ты пришла на работу к Маку по дороге куда-то, но если ты не собиралась в Новый Орлеан, тогда куда ты пыталась добраться? – Райли закусила нижнюю губу, потом уперлась локтем в уступ окна. – Твой конечный пункт был здесь, да? – Эди знала ответ, но ей было нужно услышать его от Райли. – Ты ехала к Маку. К нам.
Сердясь, Райли опустила руку и отвернулась от Эди.
– Я долго была сама по себе. Даже когда мама еще была жива, казалось, что взрослый – это я. С головой на плечах. Но я делала что нужно. Я справлялась.
Ее слова были решительными. Уверенными. Голос человека с историей за плечами и долгой дорогой впереди. Но потом она закрыла глаза и обняла себя руками, и вся эта взрослость развеялась.
– Я ненавижу просить о помощи. Ненавижу. Но я не знала, что еще сделать.
Эди глубоко, размеренно дышала, глотая горькую пилюлю собственного высокомерия. Собственного невежества. Мак раньше нее понял, что они не могут выпроводить Райли. Не могут отказаться от нее, не могут игнорировать, не могут предоставить ее самой себе. Но теперь Эди это знала. Придется все согласовывать, начиная с графиков работы и встреч до ожиданий семьи и списков покупок. Это сильно ударит по детям. Делить дом с сестрой, о которой не знал до вчерашнего дня? Немыслимо. Дать место за столом и на диване дочери мужа, девочке, к зачатию которой ты не имела отношения? Не передать словами.
Она не знала, что будет с ней и Маком, сумеют ли они пережить этот шторм, но сейчас Райли была ребенком с собственным ребенком и ей нужно где-то жить. Ей нужен дом. Какой бессердечной была бы Эди, если бы поддалась своему первому порыву и сделала вид, что Райли не существует. Она хотела, чтобы та ушла. Помоги ей, Боже, но она хотела. Вплоть до этого момента, когда Райли признала – как бы сложно это ни было для нее – что ей больше некуда идти.
Эди была матерью, а у матерей есть кодекс, как у врачей. Не навреди. В первую очередь думай о других. Помогай при необходимости. И всегда люби, даже когда это трудно. Даже если это противоречит всему, что ты чувствуешь.
– Ты можешь остаться у нас. До конца беременности. Потом…
– После этого я уйду.
– Куда ты пойдешь?
– Не знаю. Но у меня есть несколько месяцев, чтобы решить.
Они с Райли были совершенно разными, но с ее словами пришло осознание, что они в одинаковом положении: в подвешенном состоянии, в ожидании, пока решат, что делать дальше.
– Когда ребенок родится, посмотрим, как пойдут дела и что будет нужно вам обоим, –
– У меня есть выбор?
Эди посмотрела Райли в глаза.
– Да. Есть.
Райли подняла руки, потом уронила их.
– Ладно. Хорошо. Я останусь. – Затем тише вымолвила: – Спасибо.
– Пожалуйста. Тебе надо сообщить кому-нибудь, что ты здесь? Может, Тамми? Дексу? Они же захотят знать, где ты?
Она медленно кивнула.
– Я позвоню Тамми и скажу, что в порядке. А Декс… – Она вздохнула. – Я не знаю. Я не очень хочу ему звонить.
– Дело твое. Тебе восемнадцать, значит ты можешь делать большинство вещей без чьего-либо разрешения. Вероятно, у Декса есть какие-то права, раз он отец, но поскольку ты мать, я уверена, твои желания перевешивают его.
Эди свернула с Камелия-авеню налево, на Линден-авеню, и насладилась, как делала всегда, прохладным тенистым тоннелем над дорогой. Гордыми историческими домами по обеим сторонам улицы. Толстыми, вековыми деревьями. Маленькими табличками во дворах, объявляющими обо всем – от недавнего бойскаутского завтрака с панкейками до разных школьных спортсменов и их номеров. Утреннее солнце ложилось на тротуары пятнами света, а легкий ветерок шелестел листьями над головой.
Эди остановилась на подъездной дорожке, и они сидели в молчании. По соседству мальчишки Миллеров перекидывались футбольным мячом на лужайке перед домом, все еще в костюмах, в которых ходили в церковь, а рядом их друг во всю глотку орал боевой клич Университета Оберн. Через несколько домов мистер Грегг, стоя посреди дорожки, распутывал гирлянды с лампочками, готовясь к ежегодному рождественскому световому шоу, которое каждый год начиналось на следующий день после Хэллоуина.
Повсюду вокруг изобиловали признаки смены сезонов, включая выпуклый живот юной девушки рядом с ней. Эди больше не могла сопротивляться грядущим переменам в их жизнях, как не могла бороться с постоянным движением времени.
Райли сидела неподвижно, глядя прямо перед собой, ее лицо казалось одновременно юным и изнуренным. Когда она наконец повернулась к Эди, ее брови были сведены вместе, формируя малюсенькую складочку между глазами.
– Готова? – спросила Эди.
Через мгновение Райли кивнула.
Вместе они прошли по двору, поднялись по ступенькам и подошли к входной двери. Эди подавила тревогу и распахнула дверь. Мак сидел на диване в гостиной. Томас сидел рядом с ним с футбольным мячом в руках. Через короткий коридор было видно, что Эйвери сидит за кухонным островом, разложив перед собой школьные тетради, однако вместо занятий смотрит в пустоту и грызет кончик карандаша.
Как только они вошли, все головы повернулись в их сторону, хотя остальные тела казались застывшими в моменте. Встать или сидеть? Заговорить или молчать?
Эди приняла решение за них:
– Задняя веранда, через пять минут. Нам нужно провести семейное собрание.
Глава 14
Наши дни
– Так все хорошо? – спросила Эйвери после того, как Эди рассказала им о последних нескольких часах в больнице.
Эди коротко взглянула на Райли, которая ковыряла ноготь большого пальца.
– Ну, она была изрядно обезвожена, что усилило схватки Брэкстона-Хикса.