Почти как три богатыря
Шрифт:
Иван, не в силах сдвинуться с места от такого «натюрморта в серых тонах», продолжал крепко держаться за штурвал, к Василевсу, от пережитого стресса, с новой силой пристала морская болезнь и даже у бесшабашного Сероволка мурашки по коже побежали от одной лопатки до другой и обратно, и волосы на затылке дыбом встали.
– Мужики, перекусить есть чо? – спросило чудовище совсем без акцента, от чего всем стало ещё страшней.
Никто не знал, что ему ответить, но тут на первый план выдвинулся Старый Пьердунг. Бывалый боцман, заслуженный варвар-мореход, чемпион прошлых лет среди викингов по дайвингу, схватил заранее
– Всё, теперь нам точно каюк! Острогу мне в гланды! – устало, вытирая пот со лба, произнёс Старый Пьердунг и отбросил в сторону сломанное весло. – Оно этого нам не простит. Унеси меня Гольфстрим!
Богатыри, ставшие свидетелями безрассудного поступка боцмана, понемногу вышли из оцепенения.
– Эй ты, «старый гордый варяг», ты зачем ему по черепу веслом настучал? – почёсывая шею на каторжный манер, вне себя от злости оскалился Сероволк. – Может быть, всё бы ещё обошлось! Тварь-то, в отличие от тебя, видимо, разумная, коли на человеческом «гутарит». Ты что вообще, натворил, придурок?
– Да, в чём, собственно, была подоплёка вашего вопиющего поступка? – интеллигентно высказался Премудрый, хотя мысли в его голове роились ещё смачнее чем речи цыгана. – Вы ведь его тупо спровоцировали своим нападением. Извольте объясниться, сударь!
– А-а, вы всё равно не поймёте. Рыбу-молот мне в глотку! – обиженно проворчал Старый Пьердунг и, сетуя на «неблагодарных сухопутных сосунков», ловко спустил на воду одноместную шлюпку, взял обломок весла, и, «по аглицки» – не попрощавшись со спутниками, спустился в лодку и погрёб в обратную сторону.
– Эй, любезный, вы куда? – закричал вдогонку Премудрый, разгадав коварный манёвр «капитана», первым покинувшего почти уже вот-вот начавшее терпеть бедствие судно.
– Есть у меня ещё дома дела! – крикнул в ответ Пьердунг и ещё шибче загрёб веслом прочь от места будущего происшествия с летальным исходом.
– Вы, мистер, старая сволочь! – перекрывая шум волн, крикнул боцману Василевс, но, кажется, не докрикнул – торопливо наседая на весло, моряк даже ухом не повёл.
– А я ведь как в воду глядел, – обратился уже к товарищам колдун. – Никогда нельзя полагаться на стариков, которым «терять практически нечего». В ответственный момент у них обязательно съедет крыша не в ту сторону, а потом, как пить дать, «найдутся дома дела».
– Кто же знал, Вася, что этот инвалид ещё и буйный шизофреник, – откликнулся Сероволк. – До чудовища ведь вроде ничем себя не выдавал, ловчее ловкого под нормального пенсионера маскировался.
– А мне так вообще по душе пришёлся, – честно признался Царевич, всё ещё держась за руль, как будто теперь это имело какой-то смысл. – Извини, друже, что не послушали тебя, но ведь всё равно это не правильно – старый, больной во всех отношениях,
– Ладно, вы прощены, – принял извинения колдун, – А с этим, – глянул, Василевс, вслед уматывающему викингу, – Хемингуй с ним, – вспомнил он преподобного покровителя одиноких стариков в море, сейчас на кону стояло нечто более важное: их жизни. – У нас на повестке имеется более животрепещущий вопрос – что с чудовищем делать будем?
– Вопрос некорректно сформулирован, Василевс, – с грустной иронией произнёс Царевич. – Правильно спросить – что эта агрессивная форма жизни теперича с нами сделает?
– Сейчас всё и узнаем, – невесело сказал Сероволк, увидев, как вновь запузырилась вода вокруг их судна. – Возвращается, зараза прожорливая, на разборки.
На поверхности вскоре вновь возникла голова недавнего морского монстра.
– Мужики, перекусить есть чо? – с прежним вопросом обратилось оно к людям в дракаре.
Богатыри в недоумении переглянулись: похоже, что старый пират это чудище своим безжалостным веслом отформатировал нехило.
– А мы раньше нигде не встречались? – мелькнула тень узнавания в чёрных, как подводная муть, глазах голодного гиганта.
Сероволк хотел криво улыбнуться, но стерпел, а кратковременная амнезия у монстра уступила место картинам из недавнего прошлого и «Морской Лох», на горе богатырям, «вспомнил всё». Монстр даже не стал выслушивать своих «оппонентов».
– Агр-р-р! Ага-гр-р! – зарычал он и бешено заколотил ластами по воде, норовя опрокинуть утлое судёнышко с нашими героями. – Да я вас сейчас слопаю, вместе с вашим плотом как килек в кадке! Ух-х, я вас! Я ваш «ОБЕД» на завтрак съем!
Морское страшилище обхватило длинными щупальцами дракар и начало, методично круша такелажное оборудование, топить и так утлое плавсредство (и у него были все шансы исполнить свою задумку, так как, судя по всему, оно было неимоверно могучее даже для бесхребетного существа, чудище). Богатыри же наши, хоть и пребывали в шоке, тоже не остались стоять в скорбном ожидании своей незавидной кончины. Царевич лихо закрутил штурвалом влево-вправо, пытаясь вырвать корабль из щупалец противника, Сероволк же с Премудрым начали отбиваться от монстра всеми подручными средствами, всячески мешая тому реализовать свой преступный замысел в отношении них.
Битва была хоть и далеко неравная, но, прямо скажем, зрелищная. Чудище морское громогласно ругалось и пыталось превратить дракар в вязанку хвороста, а его настырные защитники, носились по палубе то туда, то сюда, забрасывая супостата всяким барахлом и отдавливая тому его загребущие щупальца.
– А-а! Вы трупы! – зарычал в очередной раз «Лох-Несс», когда Сероволк загнал ему под единственный ноготь на щупальце (вот же чучело!) свой именной нож. – Фашисты! Гестаповцы! Я вас в пух и прах разделаю!
– Ещё посмотрим, поганый моллюск-переросток! – оскорбил его, не заботясь о последствиях (ведь терять уже нечего), разгорячённый цыган и больно укусив супостата за ближайшую присоску, заорал колдуну: – Вася, давай, наколдуй нам силушки богатырской! Постоим за землю. э-э, за воду… э-э, за корабль и себя родимых – чтобы не оказаться в его потрохах!
Но колдун не отозвался ему. Василевс, перегнувшись через противоположный борт, боролся с внезапным приступом морской болезни и не слышал, как Яшка усугублял межвидовой конфликт.