Почти как три богатыря
Шрифт:
Кин-Кон практически не понимал человеческой речи, но, сопоставив в своём небольшом мозгу не на шутку огромной головы, все нюансы происходящего, всё понял и хлопнулся от волнения в обморок. Этот громкий хлопок не укрылся от остановившегося на месте смерча. Решив не испытывать «дамоклоподобную» судьбу питомца, смерч стих и немедленно развеялся, а расширенным глазам очевидцев предстал Мороз-Воевода собственной персоной, без всяких там спецэффектов и пускания снежной пыли в глаза.
Им оказался худощавый стройный рыцарь в серебристых, расписанных морозными узорами доспехах. Лицо рыцаря было скрыто под шлемом с закрытым
– Кто вы и зачем пришли в моё княжество?! – громогласно произнёс «Дед Мороз», как мысленно окрестил его воспитанный Полисей (почему «воспитанный»? вы ещё не знаете, как мысленно окрестил его цыган, и не узнаете, потому что цензура такие мысли, а тем паче слова, в печать не пропускает).
– Мы пришли за нашей достопочтенной царицей, – ответил Василевс, – которую ваш примат беззастенчиво похитил прямиком из административно-политического центра нашего государства. Сразу говорю, без неё мы не уйдём отсюда.
– Я это знаю! – прогремел ледяной воин с белыми баками.
– Что ты знаешь коварный противник? – перекинув занесённый над шеей Кин-Кона, меч в другую руку, спросил Полисей.
– Знаю то, что никто из вас не уйдёт отсюда.
– В таком случае мне придётся умертвить твою беззащитную обезьяну, – нацелил острие меча на пульсирующую артерию Полисей. – И вступить с тобой в кровопролитную битву!
– Постой, рыцарь! – дрогнул голос оленерогого воеводы. – Не руби с плеча! Пожалуйста, будь поаккуратней с колюще-режущим оружием! Не причини вреда Ки-ки!
Богатыри в недоумении переглянулись (ну и кличка у монстра! Даже покруче «Мормышки» будет), а царица Надежда безнадёжно протянула:
– Что Ки-ки, что Ку-ку, всё равно.
Хоть какой-то прогресс у царицы намечается, удовлетворённо подумал Премудрый, хотя не о том надо сейчас думать, Вася, не о том!
– У меня к тебе предложение, – продолжил властелин Аркфрики державшему на «мушке» меча его питомца. – Честная битва на славных мечах! Если ты меня одолеешь, уходи со своими друзьями и забирай царицу на все четыре стороны. Если я тебя победю. нет, побежу. короче, отмутузю, вы все останетесь здесь навечно. Как тебе такой расклад?
– Я согласен! – решительно ответил Полисей, всё равно других вариантов не было. При любом развитии событий результат мог оказаться лишь один из двух предложенных. А тут честная битва, без магических примочек, давала отнюдь неплохие шансы на победу.
– Тогда защищайтесь, сударь! – ледяной рыцарь выхватил из-за спины тонкий харакирский меч и ринулся на королевича.
Честная битва началась!
Искусный рубака Полисей без труда парировал удары противника и сам уже несколько раз цеплял мечом его доспехи. Ледяные крошки отлетали от лат «Мороза», сверкая в лучах холодного солнца, и тут же доспехи затягивались ещё более крепкой ледяной коркой. Выходило, что на самом деле бой получался не таким уж и честным! Но здесь рефери не было, и подавать протест или хотя бы взять тайм-аут, не представлялось возможным. Тем не менее Полисей не расстраивался, он смело наседал
Подгадав момент, Полисей мощной серией ударов и выпадов, выбил меч из рук врага, сбил шлем с «воеводы» и, замахнувшись…замер как вкопанный. Под шлемом ледяного рыцаря пряталась симпатичная женская головка. Белые косы, которые все, за исключением царицы (она-то знала, но была в прострации, потому и не подсказала, с кем дело имеют) ошибочно приняли за бакенбарды, разметались в стороны, а в её белых глазах читалась отчаянная холодная решимость.
У Полисея меч вывалился из рук. Всё это время он дрался с бабой! Какой позор! Его рыцари круглого шведского стола засмеют на первом же фуршете! Это даже не пятно, это здоровенная клякса в его практически безупречной карьере.
– Королевич, ты чего? Бери меч и добивай! – подбодрил Сероволк, видя «засомневавшегося» Полисея. – Всё ведь по-честному! Не кипешуй!
Мочи её и концы в прорубь!
Королевич так не думал. Вернее, не мог собрать в кучу свои мысли. Эта прекрасная на редкость натуральная блондинка, к тому же виртуозно владевшая харакирским мечом, заслуживала другой смерти. то есть уважения. то есть поклонения. то есть погибели. Как я и говорил, в голове королевича случился сильный беспорядок, а это первый признак сами знаете чего – правильно, проигрыша.
– Ты посмел увидеть лицо княгини Хельги, смертный! – с ненавистью посмотрела снежная княгиня на королевича, и начала «мухлевать» «по-чёрному».
Набрав полные лёгкие воздуха, она задула на Полисея в порыве чёрной ненависти, намереваясь, как минимум, наградить последнего королевской пневмонией (а может, такого красавца она решила увековечить в ледяной статуе?).
Из-за её непомерно свежего и сильного дыхания поднялась такая снежная пурга, что не только королевича, а и других наших героев стало всячески сдувать и замораживать.
– Полисей, не тормози, заткни ей рот! – закричал Сероволк, цепляясь за шерсть Кин-Кона. Остальные, молча, цеплялись за жизнь, а также за льдины и другие подручные предметы.
Королевич, взбодрённый леденящим дыханием, поднял с земли свой меч и, сгибаясь до земли, медленно пошёл к княгине. Несмотря на все её старания, Полисей, покрытый слоем льда, не падал, а продолжал неумолимо приближался классическим шагом «от ненависти». Встретившись с его безжалостным взглядом, женщина вздрогнула и на мгновенье её дыхание сбилось. Этого мгновенья хватило королевичу с лихвой. Прыгнув на княгиню, Полисей повалил её на снег и с размаху. поцеловал. Других способов «заткнуть бабе рот» королевич, увы (и ах!), не воспринимал, и знать не хотел (не в пример всяким Филипкам).
Пурга вновь стихла, как её и не было, и в этой звенящей тишине вдруг раздались громкие. аплодисменты. Василевс Премудрый от чистого сердца зааплодировал находчивому королевичу и его недюжинной смекалке. К нему присоединился Царевич, затем, понявший что к чему, Сероволк и даже царица Надежда, бормоча «Что было, а что не было, а?», хлопнула пару раз в ладоши за компанию с остальными.
Так ледяное сердце «Деда Мороза», на поверку оказавшегося миловидной «снегурочкой», растаяло от рыцарского горячего поцелуя.