Почти моё золото
Шрифт:
Витек высадил меня возле дома и долго смотрел мне вслед. Помогать не хочет, так хоть бы не мешал. Что он надеется увидеть, таскаясь со мной по городу?
У подъезда я догнала своего соседа Сергея Петровича. Он не спеша шел из магазина и нес пакет с кефиром.
— Здравствуй, Миля! — обрадовался при виде меня старик. — У меня для тебя отличная новость: тебе звонил Никита. Он приглашает тебя на базу отдыха в горах. Просил передать, чтоб ты срочно ему перезвонила.
Я вежливо улыбнулась.
— К
Сергей Петрович ждал, что я, обгоняя ветер, побегу звонить Никите, поэтому не удержался и сказал:
— Что с тобой, девонька? Сдурела? Тебе надо замуж выходить, а ты рисовать надумала. А что это за парень тебя до подъезда на машине довез? Я его здесь раньше не видел. Жених?
— Нет, просто знакомый.
— Хоть и знакомый, а ты ему такое злое лицо не делай.
— Какое это злое?
— Я видел, как ты ему до свидания сказала. Он чуть не испугался.
— Померещилось вам все! И чуть-чуть не считается.
— Слушай, что тебе умные люди говорят! Будешь такое угрюмое лицо делать, всех парней распугаешь. Никто замуж не возьмет.
Ох уж мне эти старики с их советами! Можно подумать, что если я к вечеру не выйду замуж, то наступит конец света! Почему всем так нравится учить меня жить и делать замечания?
Я вошла вслед за сердитым соседом в подъезд, и мы сразу столкнулись с Ольгой Тимофеевной. Ее вел под руку муж. Он был хмурый, но спокойный. Зато Ольгу Тимофеевну трясло, глаза опухли от слез.
— Что случилось? — испугалась я.
Неужели это из-за взрыва и пожара в моей квартире? Всех соседей перепугала, вон у них уже нервные срывы и истерики. Хоть бы на меня всем подъездом не ополчились.
— Мой дедушка этой ночью попал в больницу, — всхлипывая, застонала Ольга Тимофеевна и уткнулась в плечо мужа.
— Он еще вчера был совершенно здоров! — не поверила я. Ну хотя бы забыли про взрыв и не винят меня.
Соседка ничего не смогла вымолвить из-за слез, а ее муж ответил:
— Он отравился. Осталась упаковка от торта, там срок годности истек. Не знаем, где он взял этот торт, может, в помойке нашел. Деду ночью плохо стало, мы вызвали «скорую», его в больницу увезли. Надеемся, что все обойдется.
— Это я виновата, не уследила за дедом, — сквозь рыданья сказала Ольга Тимофеевна.
— Ты не виновата, — обнял ее за плечи муж. — Мы все должны были за ним смотреть.
— Извините нас, спешим. Надо к деду в больницу сходить, — прорыдала Ольга Тимофеевна.
Я смотрела, как поникшие соседи вышли из подъезда, и краски с альбомом выпали из моих рук. Соседи не виноваты! Все равно я оказалась крайняя, хоть это и не связано с ночным пожаром. Это был мой торт! Отравить хотели меня! Когда я об этом подумала, мне стало еще тоскливее:
— Что с тобой? — испугался Сергей Петрович. Он подобрал с пола мои покупки и потряс меня за плечи.
— Он чуть не умер! Он не должен был есть этот торт!
— Конечно, не должен, с помойки вообще ничего нельзя есть, — согласился сосед. — Жаль старика, но что поделаешь. Не каждому удается дожить до девяноста восьми лет, ни разу не заболев. Не беспокойся, отлежится в больнице, будет как новенький. У него здоровье — всех переживет! Вот если бы ты съела какую-нибудь дрянь с помойки, точно бы умерла, сейчас молодежь хлипкая, не то что раньше, а за деда не бойся.
— Вы не поняли, я должна была съесть этот торт и умереть!
— Конечно, не понял. Зачем тебе умирать? О всяких самоубийствах слышал, но не о таком! Тебе не кажется, что проще повеситься или утопиться? А еще лучше — выходи замуж!
Сергей Петрович поднял меня с пола и втолкнул в свою квартиру. Он жил через стенку от меня один в двухкомнатной квартире. Богатством она тоже не блистала, но в ней хоть пожара не было. А вот у меня после взрыва, да еще после того, как поработала пожарная машина, полный бардак. Надо все выбросить и сделать капитальный ремонт. Ага, сейчас зарплату получу и сделаю, а на оставшиеся деньги куплю остров в Тихом океане.
Я не сопротивлялась, намерениям соседа привести меня в чувство, мне было безразлично. Лучше бы я отравилась. Не могу жить в постоянном напряжении, как на вулкане. Никакого здоровья и нервов не хватит.
Почему-то вспомнился недавний случай с арбузом в прокуратуре. Арбуз лежал в коридоре на подоконнике и был ничей. Его сразу заметили, утащили в кабинет и решили съесть. Останавливало прокуроров только то, что, по словам папы, он мог быть отравлен недоброжелателями — один укол в спелый арбузный бок, и всю прокуратуру похоронят. Арбуз какое-то время лежал на столе, все ходили вокруг него, смотрели, облизывались, думали — вот халява лежит, а потом все-таки съели. Все живы.
— Не понимаю, из-за чего истерика. Ты всегда непрошибаемая, как танк. Что случилось-то? Ну, не плачь. Сейчас выпьешь кефира, и все пройдет, — успокоил сосед, усаживая меня на стул в своей кухне.
— Не надо.
Кефир я ненавидела еще больше водки и лекарством от истерики не считала.
— Пей!
Я из вежливости сделала глоток и поставила стакан обратно на стол.
— Теперь расскажи, девонька, зачем ты умирать надумала? Несчастная любовь? Что натворил этот подлец Никита?