Почти нормальная жизнь
Шрифт:
Рассматриваю себя поближе и замечаю, что она использовала дымчатый макияж, она нанесла серые тени на веки и провела еле заметную линию черного по нижнему веку глаза. Она выбрала темно-синюю тушь вместо черной, за счет этого моим глазам добавляется еще синий цвет. Мои ровные щеки выглядят женственно, на них легким взмахом нанесены румяна в естественных тонах. Мои губы покрыты прозрачным персиковым блеском.
Я выгляжу... я выгляжу как девушка.
– Спасибо, Табита, – шепчу я, все еще с трепетом рассматривая
– Все нормально, обращайся в любое время. А для чего еще нужны друзья.
Глава 11
УБИЙЦА
Все, что я чувствую – это запах смерти.
И этот запах исходит от моего отца.
Его белая рубашка, которая когда-то плотно прилегала к его телу, сейчас свободно болтается на его исхудавшем теле, на два размера больше. Он идет, шатаясь на ногах, будто ему восемьдесят пять, а не сорок пять. Он довольно давно не был в душе, я даже не помню, когда в последний раз он ел.
Но такие вещи совершенно не имеют значения для человека, употребляющего наркотики. Единственное о чем он думает и беспокоится, это о том, где достать следующую дозу. Это именно то, на чем он сосредоточен полностью. Жизнь – дерьмо.
Мой день рождения был вчера, но это не так уж и важно. Его я не праздновала, с тех пор как мама оставила нас. Но каждый год в этот день я обещаю себе «Вот оно. Сейчас я все брошу».
Но всегда погружаюсь еще глубже и глубже в эту пустоту, все труднее и труднее могу увидеть путь назад. Целый год я психологически готовлю себя к уходу из дома. Я все надеюсь, что мой отец соскочит с этой дури. И год проходит в бездействии, и я начинаю понимать, что все это время было потрачено впустую.
И этот год не стал исключением.
– У тебя есть еще? – спрашивает отец, когда я вхожу в маленькую грязную кухню.
Когда-то моя кухня была полна печенья, апельсинового сока и свежих фруктов. Теперь единственное, что засоряет тумбы – это зажигалки, пивные бутылки и неоплаченные счета.
Ну и дела, как приятно тебя видеть папа, хотя нет, вру, неприятно, говорю я про себя.
– Привет, Миа, как твои дела?
Я уже должна была давно привыкнуть к этому, но мне все еще больно от того, что наркотики идут на первое место.
– И тебе привет папа, – парирую я с сарказмом, пока открываю холодильник, чтобы достать пиво.
Я просто измотана. Я устала, как собака носиться по городу, потому что в последнюю минуту Фил изменил место встречи, и мне реально надо выпить. Открываю крышку Будвайзера (прим. пер.: Будвайзер (Budweiser) – марка чешского пива). Делаю глоток, и закрываю глаза, смакуя вкус.
– Не надо строить из себя гения! – говорит отец. В его голосе ясно выражено отчаяние.
Моя рука в ярости крепко сжимает горлышко
Гения?
Разве умный человек будет прятать тайник под раковиной, и покупать для кого-то наркотики. Он бы уже давно позвонил в полицию и сдал бы жалкую задницу наркомана. Разумный человек просто взял бы и отправил наркомана на реабилитацию. Так что я сомневаюсь, что он понимает, что значит быть разумным, ведь я просто стою здесь и не предпринимаю никаких попыток исправить ситуацию.
– Вот, – говорю я, с отвращением вытаскиваю из заднего кармана и кидаю прозрачный пакетик на стол.
Мой отец подходит к нему и немного мешкает, будто бы он не сможет жить без очередной дозы.
Я кривлю губы от отвращения.
Сейчас то самое время.
Мне исполнилось девятнадцать лет, и я ухожу из дома.
С меня хватит.
Я хочу отвыкнуть от этого разрушительного образа жизни, потому что не уверена, что выдержу еще один год.
Я так глубоко задумалась, что не заметила, как изменилось лицо отца. Я вижу это.
Его глаза сужаются и делаются похожими на бусинки, он жестко смотрит на меня.
Под его свирепым взглядом мой желудок делает кульбит, не надо смотреть на него. Надо отвести взгляд в сторону. Что он задумал?
– Нам нужно поговорить, – бормочет он, потирая подбородок. – Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для меня, Мия.
Моя кожа мгновенно покрывается мурашками, мне словно снова восемь лет.
– О чем? – спрашиваю, мои мысли мечутся в догадках, что же ему нужно.
Он качает головой, его сальные волосы прилипли ко лбу.
– Не сейчас. Мы поговорим с тобой завтра, – отвечает он, и берет свой тайник, чтобы закинуться еще раз позже.
Но завтра не наступит никогда, потому что через два дня я убила своего отца выстрелом.
* * *
Я резко вскакиваю с кровати вся в огне и быстро вслепую бегу к туалету вывалить свой обед. Мое тело все дрожит, меня рвет до тех пор, пока в желудке ничего не остается.
Под коленями проходит холодок от плиток, но я не могу сдвинуться с места, потому что боюсь, что упаду, если пошевелю хоть одной мышцей. Поэтому я так и остаюсь на полу в туалете, в надежде, что эта истерика пройдет.
Святое дерьмо, ненавижу сны.
О таких ужасных воспоминаниях я хочу забыть как можно скорее. Но у меня такое чувство, что они останутся в моей памяти. Никогда за всю жизнь я не смогу забыть это.
Я понятия не имею, что, черт возьми, произошло у Табиты прошлой ночью. Столько всего произошло за день, а мне приснилось, как я стреляю в своего отца, я об этом даже не думала. Я считала, что со мной все в порядке. Но я ошибалась. Может у меня есть что-то вроде кнопки «отсрочить страдания», и только сейчас она включилась. В любом случае я хочу, чтобы она выключилась обратно.