Почти подруги
Шрифт:
Режиссер, стоявший у декорации разгромленной квартиры, где еще не погасили искусственный полдень, подпихнул к себе деревянный эпплбокс, запрыгнул на него и привлек общее внимание громким возгласом.
– Ребят, ну что – всем огроменное спасибо! Классно отработали, молодцы! Ну что еще?.. – он потоптался, внезапно растерявшись. – Эйзенштейн форева! – издал он дикий клич и по толпе прокатилась жидкая волна смешков.
Жукова вскочила на тот же эпплбокс. Балансируя на краю небольшого ящика, она приобняла невысокого режиссера за плечи.
– Дорогие мои, это только цветочки! Ягодки будут, когда мы закончим фильм. Будет
– Обязательно! Не упустим! – раздалось из толпы.
– Но главное, главное… – продолжила продюсерша. – Я хочу сказать: вы – лучшая команда, какая у меня была на съемках! Лучшая. Вы о-фи-ген-ные! Сами это знаете, да?
Слушатели захлопали и засмеялись так живо, словно и вправду они были лучшей съемочной группой на земле. Примолкший режиссер сошел с эпплбокса, уступив Жуковой пьедестал.
– Спасибо нашим замечательным светикам! – проникновенно сказала Катерина. – Мужики, вы же знаете: мы без вас дальше носа не видим!
Бригадир осветителей с видом «а то ж» развел руками.
– Спасибо нашим реквизиторам! Это гении сыска, они Янтарную комнату приволокут… Спасибо декораторам и постановщикам, всей команде нашего художника… Гениально!
Ее поддержали улюлюканьем и хлопками.
– Громадный поклон нашему ангелу стиля! Умопомрачительные костюмы… – вдохновенно пела Жукова.
Она благодарила всех, для каждой группы находила особые слова. Люди приподнимались на цыпочки, чтобы лучше видеть ее, все лица были обращены к Катерине. Толпа встряхивалась от шуток (готовность хохотать была номер один), довольно затихала, переводила взгляд от сияющей Жуковой на тех, кого она превозносила, и обратно, к темноволосой продюсерше. Толпа обожала, блаженствовала, играла мышцей.
Алю несло на той же волне, что и всех вокруг. «Потрясающая эта Катерина!» – думала она.
Последними Жукова поблагодарила актеров и звезд фильма, а затем режиссера. Тот встрепенулся, снова вскочил на край эпплбокса и воскликнул:
– Ребят, она про главного человека забыла! Катерина, кто кашу заварил? Ты!
Его поддержали оглушительными воплями одобрения. Режиссер и Жукова снова обнялись, и тот из-за ее спины показывал всем руку с оттопыренным большим пальцем. Вокруг Али, стоявшей в первом ряду, зааплодировали-засвистели… И сама Аля кричала что-то вроде «Ура-а! У-у-у! Круто-о!» – не важно было, что кричать, главное – кричать вместе со всеми в этой лихорадке. Она была счастлива.
Глава 6
Аля бежала по серой спиральной лестнице вверх, вверх, вверх, дробно стуча каблучками. Руку оттягивал пакет с тремя звякавшими бутылками швейцарской минеральной воды. В голове трезвонил вопль: «А-а-а… не успе-ею!» Некогда было задумываться, чего уж такого важного она не успеет и что уж такое страшное может случиться. Специальную воду, особый сорт сигарет, яблочные чипсы и букет фестончатых ирисов нужно было доставить к приходу Катерины Жуковой, возвращавшейся из недельного отпуска. Как только та позвонила из аэропорта и объявила, что приедет в офис не завтра, а буквально через час, то вторая секретарша, Ульяна Барабанова, перешла в режим пожарной сирены и, выдавая Але двадцать инструкций в минуту, заразила ее своей трясучкой.
Аля добежала до третьего этажа и потянула на себя тяжелую
Офис занимал полэтажа в особняке на одной из тихих улиц рядом с Тверской. Людей здесь было немного. Погодин – совладелец «Веспера» и партнер Катерины, невзрачный солидный мужчина с брюшком и лицом- яблочком, то носа не казавший из своего кабинета, то уезжавший на встречи. Ульяна Барабанова – как раз секретарша Погодина, русоволосая бойкая москвичка, недавно кое-как окончившая пед. Трое разнополых юристов в идентичных темно-синих костюмах. Приходившая по вечерам бессловесная уборщица Гюзель. Водитель Жуковой, Славик… и теперь еще Аля. Все прочие надобности компании были «на аутсорсе», то есть выполнялись сторонними фирмами.
В первый день Аля была поражена тишиной и безлюдьем в «Веспер продакшн» – ей казалось, что здесь она должна была встретить всю толпу, что заполняла съемочный павильон. Но Ульяна объяснила ей, что съемочная группа – от режиссера до подай-принеси – каждый раз собирается для кино заново. Что продакшены бывают разные: «Веспер» – это идея, розыск денег, подбор звезд и команды, общее руководство. А есть еще рабочие лошадки: одни, как компания голубчика-Голуба, отвечают за подготовку съемок и их процесс, другие доводят до кондиции плоды съемок (монтажом, графикой, озвучанием), и все они претворяют в жизнь то, что задумала Жукова.
Жукова… Ее кабинет стал центром притяжения для Али. В ту неделю, когда Катерина со своим другом загорала на островах, Аля могла разглядывать его невозбранно. Ее секретарский стол стоял в холле прямо перед стеклом, отгораживающим кабинет Катерины. Работая за компьютером, Свирская сидела спиной к начальственному месту, но она часто разворачивалась на крутящемся стуле и рассматривала дубовый стол с хрустальным шаром, бронзовой лампой и стопкой бумаг, стеллажи с книгами и безделушками, паука размером с ладонь, замершего на подоконнике (еще один реквизит из отснятого Жуковой ужастика), полуметровую вазу из венецианского радужного стекла, кожаное кресло для гостей в виде великанской черной ладони. Все здесь было дорогое, броское, первоклассное (сразу было ясно, кто придумал дизайн офиса – нет, не скучный Погодин!). Из общей картины выбивался лишь один предмет – советский плакат на стене: под сапфировым небом простирались поля спелой пшеницы, белозубо улыбалась колхозница, прижимая к себе пук желтых колосьев и почему-то стоя у шикарной городской машины – черной, с лаковыми крыльями. «С каждым днем все радостнее жить!» – провозглашал плакат. Зачем Катерине эта сталинская колхозница?