Почти подруги
Шрифт:
– Правда, что ль?
– Сомневаешься? – возмутилась продюсерша. – Посмотри на меня!
Лоснящаяся от достатка Катерина в увесистых бриллиантовых серьгах, французском костюме оттенка «закат над Сеной» и с таким напором в глазах, что возражать на ее «все могу» не посмел бы и полковник ГИББД, была живым свидетельством того, что секрет работает.
– Так, «я могу» освоили. Теперь ляпни первое, что приходит в голову.
– Спартак – велик, Спартак – силен, Спартак московский – чемпион!
– Не настолько же первое. Славик, что ты можешь? Ты-то в чем чемпион? Нужно выбрать
Славик не знал, при чем тут инкогнито, но в голове у него уже немножечко звенело от открывающихся перспектив.
– Ты можешь! Я в тебе вижу такие таланты – о-о! – Катерина восклицала с уверенностью, до которой доходят лишь продавцы элитных биодобавок. – Давай, скажи, что ты можешь делать?
Саврасов выпятил нижнюю челюсть.
– Ну типа… кино? Я мог бы кино придумать.
Сначала амбиции Славика были глобальны и расплывчаты. Он хотел бы делать все! Ему казалось, что он мог бы стоять за камерой, сидеть в режиссерском кресле, разъяснять актерам, что делать, а пожалуй, и сам встать в кадр, а еще – напеть неплохой музон (спецы подрихтуют – и половина саундтрека готова), а также мог бы руководить всем и всеми. Он сказал бы, что хочет стать Чарли Чаплином, если бы знал, кто такой Чаплин.
Катерина настаивала, чтобы он выбрал что-то одно. Славик вошел в раж и каждую кинопрофессию отдавал с боем. Параллельно боям джип метровыми рывками двигался в пробке. К финишу на светофоре вышли два занятия – режиссура и сценарное дело.
– Ты будешь самородок. Как Тарантино! – постановила Жукова. – Тарантино нигде не учился, ты нигде не учился – параллели очевидны.
Далее начальница объявила Славику, что карьера будущих Тарантино начинается с того, что нужно написать шедевральный сценарий.
– Главное – идея. Как говорят в Голливуде, high concept, – говорила Катерина. – Что-нибудь такое, знаешь, небывалое. Мыши-рокеры с Марса.
Славик напрягся.
– Небывалое – и жизненное. Премьер-министр женится на гимнастке. Холостого миллиардера компрометирует банда швейцарских проституток… Или: второе августа, десантники купаются в фонтанах Петродворца и попадают… скажем, на пир к Нерону!
– Я так не сумею, – приуныл Саврасов.
– Что ты, дорогой! – замахала рукой Жукова. – Ты в сто раз лучше сумеешь. Давай, креативь, пиши! Каждый пишет, как он дышит, а я уж предчувствую, что ты такого напишешь! «Мосфильм» вздрогнет. Бондарчук будет лысину утирать! Главное, меня держи в курсе.
Добившись от Славика обещания показывать ей сценарий по мере написания, Катерина улыбнулась улыбкой кошки, опробовавшей румяного гуся на парадном столе. Затем она достала мобильный и позвонила своей секретарше, Варе.
– Гостиницу заказала? А подтверждение? Оссподи! – улыбка Жуковой быстро сползла к оскалу. – Откуда ж вы такие беретесь, с гоголь-моголем в голове? Ох… Сьют?! Какой, на хрен, сьют? Ты б еще джуниор сьют заказала! С односпальной подвесной койкой. Я же просила: апартаменты с гостиной! Или ты это нарочно, чтобы я с Холманским во вшивой комнатульке ютилась?..
Славик слышал вопли хозяйки будто издалека: управляя машиной на автомате,
Глава 3
Аля Свирская, смуглая девушка, час назад безвозмездно сыгравшая сварливую шлюху, шла по «Мосфильму» и оглядывалась, возбужденно сверкая глазами. Киногород звал на прогулку. Указатель на перекрестке ощетинился ярко-синими флажками: налево пойдешь, оружейный цех найдешь, направо пойдешь, актерский отдел найдешь, прямо пойдешь… Она была здесь впервые, ей все было интересно. У нее было полчаса до сбора у входа в третий павильон, можно было немного поболтаться по местности. Хм, куда же направиться?
Ее обогнал какой-то мужчина, задев рукавом светлого плаща, а вскоре метрах в пятидесяти впереди затормозил черный джип. Из крупной машины вышла высокая женщина с черным каре и поспешила в Алину сторону.
– Рома! – окликала она.
Мужчина в плаще, обогнавший Алю, приостановился, а затем пошел навстречу той высокой в красном брючном костюме. Он был в фетровой шляпе и высоко поднял воротник плаща, защищаясь от ветра, так что Аля не видела его лица. Но когда он встретился с той дамой, то (прямо джентльмен) приподнял шляпу, повернулся… Wow! Руманов!
Роман Руманов, чье фото, на минуточку, было закачано в Алин мобильный. Актер, звезда первой величины, харизматичный красавец. Свирская остолбенела.
Он оказался меньше ростом, чем представлялось Альбине по фильмам: даже в шляпе – по лоб собеседнице. Но разве могло это умалить его?
Руманов во плоти стоял всего в тридцати шагах от Али, разговаривая с женщиной в красном. Словно нарочно раздвинулись облака и метнули язык золотистого света на великолепного Романа, а заодно уж и на ту гренадершу в дорогом костюме, а заодно уж и Свирскую. Профиль Руманова четко вырисовывался на фоне багряно-желтого клена. Он рассмеялся над чем-то, а затем вдруг затанцевал – пустились в пляс руки, плечи, бедра. Всего несколько па, ча-ча-ча или самба. Ветер донес до Али смех его собеседницы. Она приобняла звезду за плечо, другой рукой месила воздух, нечто доказывая Роману. Он неопределенно покачал головой, затем медленно улыбнулся. В его улыбке было обаяние полубога, благосклонно и устало принимающего всеобщую любовь.
Еще несколько мгновений – и они разошлись. Аля, затаившаяся за синим указателем, не отрывала глаз от фигуры в плаще. Он удалялся, не оборачиваясь. Свирская, не думая зачем, зашагала за ним.
Руманов скрылся за углом трехэтажного кирпичного здания. Аля побежала. Хлопнула входная дверь, за которой исчез край бежевого плаща. Аля влетела внутрь. В конце немочно-голубого коридора мелькнула спина звезды. Руманов скрылся за некоей дверью. «Павильон № …» – гласила табличка. Аля, подождав немного, чтоб успокоиться, приоткрыла дверь – ничего не увидела, кроме темноты – и тогда уже, как воришка в форточку, скользнула внутрь.