Почти смешная история и другие истории для кино, театра
Шрифт:
В столовой народу набилось битком. И когда вошли Наташа и Марина Петровна, места свободного не было видно ни одного.
— Сегодняшняя наука считает, что голодать полезно, — грустно заметила Марина Петровна.
— А завтрашняя наука, — Наташа оглядывалась по сторонам, — будет доказывать, что нужно есть без перерыва с утра и до ночи.
Тут Наташа заметила востроносого парня. Он призывно махал рукой.
— Смотри, — показала Наташа, — этот наглец занял нам место!
— Даже
— Я объясню вам мои мотивы! — сказал парень. — Я реставратор. Восстанавливаю старинную живопись. У вас, Наташа, лицо, как на фресках…
— Спасибо! — перебила Наташа. — Вы уже что-нибудь заказали?
— Для того чтоб заказать, как минимум нужна официантка!
— А почему она не подходит? — спросила Марина Петровна.
— Сейчас подойдет! — послышался сзади знакомый голос. — Танюша!
И Марина Петровна и Наташа сразу узнали голос, но не обернулись, а парень мгновенно оценил ситуацию и замолчал.
Подбежала официантка.
— Три обеда на твой вкус, срочно, Танюша!
— Четыре обеда! — уточнил востроносый.
— Четыре! — согласился Вася. — Сейчас я добуду себе стул.
— Вы что же, нас преследовали? — вспыхнула Марина Петровна.
— Да! — ответил Вася.
— Ты мчался на своем «Москвиче» со скоростью нашего автобуса? — спросила Наташа.
— Да! — ответил Вася.
— И ты едешь в Москву? — спросила Наташа.
— Да! — ответил Вася.
— Какой вы, Вася, приставучий! — поморщилась Марина Петровна. — Наташа не хочет вас видеть!
— Не хочу! — подтвердила Наташа.
— А меня? — спросил востроносый.
Вася взял востроносого за шиворот и приподнял.
— Не болтай ногами, и так тяжело! — И понес востроносого к выходу.
Официантка принесла четыре обеда и, не снимая тарелок с подноса, смотрела, как Вася выносит востроносого на улицу.
— Оставить три обеда? — замешкалась официантка по имени Танюша.
— Нет, четыре! — попросила Марина Петровна. — Четвертый обед я беру на себя!
Вася вернулся к столику, за которым обедали Наташа и Марина Петровна, и принялся есть суп.
— Сегодня ты выдал гигантскую промашку, — сказала Наташа, — я не люблю громил!
— Я тоже! — вставила Марина Петровна. — Применять силу против слабого!..
Вася молча ел суп.
— Лишний шницель, — сказала Наташа, — мы возьмем тому парню!
В дверях столовой появился водитель:
— Пассажиров рейсового автобуса прошу занять свои места!
Возникла официантка:
— С вас четыре восемьдесят!
— Идите, я заплачу! — первый раз нарушил молчание Вася.
— Но мы не нуждаемся… — начала было Марина Петровна, но Наташа ее прервала:
— Пусть платит, должен он получить радость!
И женщины вместе с другими пассажирами заспешили в автобус.
— Это я, — востроносый парень жевал бутерброд, — спустил ему шины. Спасибо за шницель!
Тем временем Борис Иванович уже возвратился домой. Жена кинулась навстречу:
— Ну, успокоился, нашел Наташу?
— Нашел, но не успокоился. Она хочет менять отчество!
— Борюся, скоро она не только отчество, но и фамилию сменит!
— Не смей! — зашумел Борис Иванович. — Называть меня этим дурацким именем! — Он устало опустился в кресло, подскочил как ужаленный и брезгливо, кончиками пальцев поднял груду дамского белья. — Что у тебя за страсть всюду раскидывать свое белье?
— Хорошо, хорошо… — Жена выхватила тряпки из рук мужа. — Ради тебя я согласна прятать белье в шкаф. Только не нервничай. К твоему приходу я запекла утку с черносливом и изюмом. Это, Борюся, так вкусно!
Борис Иванович грозно двинулся на жену:
— Ненавижу чернослив, его дают при больном кишечнике, ненавижу изюм! Дай мне простую человеческую котлету! И если ты еще раз назовешь меня Борюсей…
— Не назову и сбегаю принесу тебе котлет по шесть копеек штука, — жена заспешила к выходу, — я эту пакость обваляю в тесте, залью яйцом, и ты, Борюся, поешь с удовольствием!
Борис Иванович некоторое время выжидал, а потом кинулся к телефону и набрал номер.
— Наташка? — Лицо Бориса Ивановича, выразило крайнюю радость. — Как это вы вернулись так быстро? Что слышно?… Ты вышла замуж или не вышла?… Как мама?
— Ты потрясающий человек! — ответила Наташа. — Сначала ты нас бросаешь, потом ты мчишься за нами в Новгород, надоедаешь, звонишь. Оставь нас в покое, и меня, и тем более маму! Понятно?
— Нет! — сказал Борис Иванович. — Мне непонятно, почему я не могу звонить. Мне ведь интересно… — Прислушался, а в трубке были уже короткие гудки.
Погрустневший Борис Иванович еще подержал ее в руках, а потом медленно опустил на рычаг. И порывисто обернулся.
За спиной стояла жена. Борис Иванович не заметил, как она подошла.
— Подслушиваешь! — мгновенно вспылил Борис Иванович. — Незаметно в квартиру вошла, на цыпочках, да?
— Я тебя люблю! — горько сказала жена. — Я тебя очень люблю. Ты страдаешь, а мне тоже плохо… Не перебивай! Я понимаю, у каждого свои привычки, и ты никак не можешь привыкнуть к моему, то есть к нашему, дому.