Почтовая станция

Чар Элен

Стоило грузному дяденьке войти, как привратник вмиг вытянулся, низко поклонился и улыбнулся так, как улыбаются сильным мира сего. Я тоже встала и пошла следом за мужчиной. В приемной на мое счастье секретаря не оказалась, поэтому за начальством вошла в кабинет без задержек.

— Чего тебе? — мужчина не оглянулся, прошел к своему столу и грузно упал в высокое кресло.

— Вы пустили экипажи в объезд почтовой станции, что возле Куциков.

— Пустил и что?

— А у меня стажировка там, — я положила на стол свое направление. Начальник нехотя мазнул

взглядом по строчкам и хотел что-то ответить, как вновь к ним вернулся, взял в руку вчитался и посмотрел на меня. — Вознесенские Радмир и Цветана твои родители?

— Мои, — слава о моих родителях прогремела на все королевство, поэтому стараюсь лишний раз не называться. Стыдно, что Великая так обделила героев, послав им дочь пустышку.

Начальник пожевал губы, постучал пальцами по столу, тяжело вздохнул. Ну да, от дочери героев так просто не отмашешься, могу и до короля дойти.

— Да-а-а… Так, может, к нам переведешься?

— Не могу, там же люди без писем остались, к нам же теперь никто не едет.

— Не едет, — мужчина опять постучал пальцами по столу. — Тогда ты будешь к нам приезжать и забирать свою почту. Других вариантов нет.

— А оплата?

— Какая оплата?

— Такая, мы же с Асимычем работаем, готовы путников круглосуточно принимать.

— Готовы, значит, принимайте. Я не заведую вашей зарплатой, — начальник грустно вздохнул. — Я заведую безопасностью пассажиров и груза. Раз такая сердобольная, то тебе и ездить к нам. Все. У меня нет больше времени.

Начальник оттолкнул пальцем мое направление, которое я поймала и спрятала в сумку. Теперь ездить придется, зато нас не закроют.

Глава 25

— Что это ты такая счастливая вернулась? — Асимыч забрал сумку забитую письмами. — Встретила кого?

После моего возвращения из города мои старички как-то подозрительно на меня смотрят, намекают не пойми на что. Все про Ждана выпытывают. Не жили бы мы в лесу, подумала, что знают они у кого я ночь провела, оттого и допытываются. Но из леса в город они не могут видеть. А я не скажу. Незачем.

— А чего грустить-то? Лето. В лесу полно ягод я пока ехала пару полянок наметила, сейчас письма разберем и пойду.

— Ну, да… ну, да… Лето оно не весна, конечно, но тожа навевает.

— Асимыч, — я рассмеялась, спрыгнула с лошади и обняла вредного старика за плечи. — Вас если что-то конкретное интересует, так вы спросите прямо.

— Та ничего меня не интересует, — старик сбросил мою руку и хмуро зашаркал к дому. — Делать мне неча. У меня работы невпроворот, а ты ходишь не пойми где и с кем.

— Не ворчи. В городе все по-прежнему говорят к осени будут городскую стену переносить. Народ волнуется. Вроде не в первый раз переносят, почему они из-за этого так переживают, не понимаю.

— Дарушка, да ты садись обедать, — Еремия вовсю хлопотал: миски, хлеб, ложка летели по воздуху. Салфетка уже постелена и чай парует в чашке. — Устала поди туда-сюда мотаться.

Я благодарно кивнула,

поспешила к себе, чтобы переодеться и руки помыть с дороги. Когда спустилась мои старички важно сидели напротив моего места. Значит, расспросы начнутся. Улыбнулась. Села и, взяв ложку, медленно стала есть грибной суп. Сегодня готовил Еремия, поэтому суп наваристый, у меня таким ни разу не получился, даже когда делала под присмотром приблуды. Пока я довольно жмурилась, мужчины молчали. Стоило взять чашку в руки.

— И кого в городе видела?

— Асю, — я улыбнулась вспоминая нашу встречу.

На мой побег девочка, конечно же, обиделась, но быстро простила узнав что теперь в городе буду каждую неделю и мы сможем часик погулять вместе. Сегодня маленькая егоза ждала меня возле управления, верный цаби был при ней, пугал добропорядочных горожан. Купили на ярмарке ярких лент, сходили в храм, почему-то Асе было важно оставить для Великой не камни и монеты, как она привыкла, а простую ленту. Что в этом для нее я так и не смогла понять. А потом мы гуляли, ели сладкий шербет и познакомились с новыми жителями города.

— И ты оставила ребенка с чужими людьми? — Асимыч нахмурился.

— Нет. С чего вы взяли? Мы помогли им разгрузить телегу, пока мать семейства кормила младшенького.

— От малахольная! Отчего ты вечно лезешь куды не приглашают? Еще и чужого ребенка потянула за собой! А если Ждан узнает, думаешь по головке тебя погладит?

— Они не просили, но в помощи нуждались. Тем более извозчик на всю улицу ругался, как опаздывает, а они никак не заберут свои вещи. Один мужчина и шестилетний ребенок не могут все сделать быстро, а кормящей матери вредно волноваться. К тому же нам ничего тяжелого и не давали.

— Добрее, Асимыч, быть надо, — Еремия мне подмигнул и громко присербнул чай.

— Ну ладно, засиделась я с вами, а мне бы еще к ведьме успеть до темна, — я встала из-за стола убрала посуду. — Хорошо летом день длинный.

— Ты же ягод собрать хотела.

— Хотела, но к ведьме важнее. А по ягоды завтра пойду, как раз письма в Постой отнесу, — я сделала паузу, но Асимыч отвернулся. Гордый. И Всемила гордая. Как бы их вместе свести?

И как бы я ни торопилась, а маленькое лукошко взяла. По дороге ягоды собирала, но это так, себя побаловать. Для зимы завтра с большой корзиной пойду. Знакомая тропинка вывела к дому ведьмы, которая судя по прищуру меня поджидала. Откуда она знает когда я приду?

После приветствия и обмена любезностями ведьма пригласила в дом. Не знаю почему, но все отвлеченные от дел беседы ведьма ведет на улице. Как-то мимо проходила, решила заглянуть, так в дом меня не пустила. А сегодня как-то знает, что по делу.

— Говори с чем пожаловала, — старуха усмехнулась, кинула щедрую горсть трав в ступку и принялась толочь.

— Есть девочка, которая никак не хочет выговаривать "р", только когда волнуется или испугается. Мне бы травку какую или амулет.

Ведьма замерла, подняла темный взгляд и, запрокинув голову, громко рассмеялась.