Почтовая станция

Чар Элен

Я ускорилась, мне нужна максимальная скорость, чтобы иметь хотя бы призрачный шанс допрыгнуть до сердца этой твари и вонзить кинжал.

"Я помогу не бойся" — прошелестело в голосе голосом приблуды.

— Спасибо, Еремия.

Самое ужасно — к нам пришла обычная нежить и здорово мешалась под ногами.

Яркая вспышка намиг ослепила.

Открылся портал и из него вышли еще маги.

Вокруг летали огненные шары.

Били молнии.

Крики.

Вой.

А мне нельзя отвлекаться. Хватит уже погибших, но новые маги не знают с кем имеют дело и

подставляются почем зря.

Я еле увернулась от летящего шара. До короля оставалось десять метров.

— Ну, Еремия, не подведи, — я побежала так быстро, как никогда. К моему счастью, король был повернут спиной. И я не чувствовала стыда за подлый удар. Так нужно. Это не трусость, это единственный шанс на спасение. В метре от короля я подпрыгнула, магия меня подхватила, подняла и, замахнувшись, я со всей силы вонзила кинжал по самую рукоятку. Закричала.

— Дарна! — я упала в руки Ждана.

— Больно… — я не могла вздохнуть, спину жгло, будто в огонь кинули. Воздух входил в легкие, но его не хватало.

— Лекаря! Дарнушка, потерпи, родная, — Ждан гладил меня по волосам, а я почти не чувствовала прикосновений.

— Великая… Ждан, прости, я не хотел… я же выше целился чем она…

— Тамалоти исчезли? — Ждан вскинул брови, но осмотрелся. — Да. Никого не осталось, даже портал закрылся.

— Хорошо… значит не зря… — перед глазами все плыло, холод подкрадывался к сердцу.

— Дарушка, не смей! Смотри на меня! — Ждан гладил меня по щеке, а у меня сил не было ни сказать, ни улыбнуться.

Мир медленно терял краски…

Звуки…

Холод захватил все тело, последним сдалось сердце.

— Дарна!

Глава 27

Белый туман клубился, скрывал все кроме широкой проселочной дороги под ногами с ярко-зеленой травой по краям. Вроде тихо и в то же время я чувствую вокруг жизнь. Как ни оглядывалась и не всматривалась в туман ничего не видела.

Где я?

Куда иду?

Объятия Великой Матери я по-другому представляла. Обычные человеческие объятия, как мать обнимает ребенка. А тут дорога и туман этот. Зачем туман? И почему нет указателя? А вдруг я иду не в ту сторону? Надо ли вообще идти?

Я остановилась. Села на теплую землю, осмотрелась. Туман и тут плотно клубился. Я припала к земле и опять ничего, кроме травы и тумана, не увидела.

— Никуда не пойду, — я легла на спину, раскинула руки и смотрела в туман.

Думать о том, что я умерла не хотелось, зато о близких — неблизких мысли не прекращались. Как он там? Как Асенька? Все ли хорошо с Асимычем? Не навредил ли король тамалоти Казимиру?

— Хоть бы одним глазком глянуть, — я вздохнула и прикрыла глаза. С каждым вдохом мысли становились тише, спокойнее.

Вдруг услышала, будто кто поет.

Я села, оглянулась, но туман по-прежнему показывал дорогу.

Не никуда не пойду.

Мне совсем неинтересно.

Совершенно.

Пока пыталась себя убедить, ноги вскочили и понесли на звук. С каждым шагом сердце замирало, я узнала этот голос такой родной и такой далекий.

Сколько же лет я мечтала услышать его вновь, прижаться к теплой груди и слушать ровный стук любимого и любящего сердца.

— Мама…

Я побежала, чтобы быстрее ее увидеть, но в тумане совершенно непонятно много пробежала или мало. Не заметила, когда проселочная дорога под ногами сменилась белым мрамором с розовыми прожилками.

Песня оборвалась.

Я испугалась, не успев найти опять потеряла. Как же так?

Оглядывалась, разгоняла туман руками, но будто кто-то смеется надо мной, манит и отбирает. Злость и отчаяние поднимались… не знаю, что я хотела сделать, к счастью, не узнаю, потому что туман истончался, открывал круглый зал. Тонкие колонны, переплетаясь вершинами плавно переходили в высокий свод потолка. Свет шел отовсюду, но не слепил. Ни окон, ни дверей. А как же я тогда вошла?

Я стояла почти в центре зала не знала чего ждать. Умереть не могу, вроде как уже мертва. А что еще можно сделать с умершим не знаю и оттого страшнее.

— Мам?

Да, знаю, что тут никого, но раз сюда пришла, вернее, меня привели, значит, для чего-то. Вдруг все же она придет на мой зов, ведь мы обе мертвы.

Удивительно, но эха не было хоть и пустой мраморный зал вроде как должен отражать звуки. Хлопнула. Нет эха. Топнула. Нет эха.

Чудно.

— Зачем я здесь? — я подняла голову не зная к кому обращаюсь.

Ответа не получила.

Из-за верчения не сразу заметила, как стена напротив постепенно темнела, пока не стала черной. Хотела подойти ближе, но ноги будто к полу приросли. Странно вместо страха внутри родилось любопытство. Темнота постепенно светлела, и я вновь услышала мамино пение, а следом увидела: моя комната, только вместо кроватки люлька, мама тихонько качает ее и время от времени смотрит на дверь. Стоило войти отцу, мама берет меня на руки и улыбается.

— Цветана, ты уверена? — отец ласково мне улыбается, указательным пальцем гладит по щеке.

— Радмир, я хочу быть уверена, что наша дочь будет счастлива.

— Милая, в нашей Дарушке может проснуться слабый дар.

— Я не хочу рисковать. Не хочу потом провожать ее насмерть и выплакивать глаза, глядя на дорогу.

— Но…

— Нет, Радмир, будь она сыном я бы не пыталась спорить с судьбой, но дочери я хочу другую жизнь, нормальную, понимаешь?

— Цвета, это, — отец достал из кармана пузырек с малиновой жидкостью. — Навсегда. Наша Дарушка никогда не станет магом.

— Вот и славно. Пусть девочка познает радость материнства и уют домашнего очага. А не бегает под огнем, спасая всех и вся.

— Она может полюбить мага.

— Пусть любит. Пусть замуж выходит. Но Дарушка будет дома. В тепле, уюте, безопасности. Неужели я так много прошу?

— Ты мать, это естественное желание. Но и Великая не просто так раздает дары.

— Я несогласна с Великой, — мама забрала пузырек из руки отца и влила его содержимое мне в рот.

— Думаешь, обмануть Судьбу? — отец забрал меня из рук мамы, покрутил в разные стороны, чем вызвал мой смех.