Под алыми небесами
Шрифт:
– Карлетто? Карлетто, ты здесь? Это Пино!
Никто не ответил. Он продолжал стучать и звать, но его друг не отвечал.
Пино, подавленный, направился на юг. И только пройдя мимо телефонной станции, понял, куда и зачем идет. Пять минут спустя он прошел через кухню отеля «Диана», толкнул дверь в танцевальный зал. Тут он увидел американских солдат и итальянских женщин, хотя и не в таком количестве, как два дня назад. Но пустых бутылок хватало, и битое стекло хрустело под ногами. Он заглянул в коридор, который вел в фойе.
Там за столиком у стены сидел
– Майор? – сказал Пино, направляясь к нему.
Кнебель поднял голову и рассмеялся:
– Пино Лелла, классный исполнитель буги-вуги! Где ты пропадал, парень? Все девчонки про тебя спрашивали.
– Я… – Пино не знал, с чего начать. – Мы можем поговорить?
Майор увидел скорбное выражение на его лице и сказал:
– Конечно, дружище. Тащи стул.
Но Пино не успел сказать ни слова – в фойе вбежал мальчишка лет десяти и закричал на ломаном английском:
– Дуче, майор К.! На Пьяццале Лорето привозить Муссолини!
– Вот сейчас? – спросил майор Кнебель, быстро вставая. – Ты уверен, Виктор?
– Мой отец, он слышать это.
– Идем, – сказал Кнебель Пино.
Пино помедлил, он хотел поговорить с майором, сказать ему…
– Идем, Пино, ты станешь свидетелем истории, – сказал американец. – Возьмем велосипеды – я их вчера купил.
6
Пино ощутил, как начинает чуточку рассеиваться туман, окутавший его после смерти Анны. После того как он в последний раз видел дуче в кабинете кардинала Шустера, когда Муссолини все еще надеялся на супероружие Гитлера или на комнатку в тайном убежище фюрера в горах Баварии, Пино часто думал о том, что случится с итальянским диктатором.
Они схватили два велосипеда, стоявших за регистрационной стойкой, и выбежали на улицу, по которой к Пьяццале Лорето уже неслись другие люди с криками: «Его поймали! Дуче поймали!»
Пино и американец вскочили на велосипеды и поехали, с силой нажимая на педали. Вскоре к ним присоединились другие велосипедисты, они размахивали красными флагами и шарфами, все хотели увидеть низложенного диктатора. Они проехали мимо магазина «Фрукты-овощи» Белтрамини на Пьяццале Лорето, где вокруг бензозаправки «Эссо» и металлических ферм, на которых стоял Пино, когда казнили Туллио Галимберти, уже собралась небольшая толпа.
Пино и майор Кнебель поставили велосипеды и поспешили туда, где на фермы карабкались четыре человека, обвешанные веревками и цепями. Пино следовал за американцем, который пробирался в первый ряд растущей толпы.
У бензоколонок лежали шестнадцать тел. В середине босой Бенито Муссолини, его массивная голова покоилась на груди его любовницы. Глаза марионеточного диктатора были пустыми и мутными, безумие, которое Пино видел в них на вилле близ озера Гарда, исчезло. Верхняя губа дуче была приподнята в оскале, он словно собирался начать одну из своих очередных тирад.
Кларетта Петаччи лежала под Муссолини, отвернув голову от любовника, словно застеснявшись.
7
Пино огляделся. Толпа увеличивалась. С разных сторон подходили все новые люди, словно хор, собирающийся на сцене в конце трагической оперы. Раздавались сердитые крики, все собравшиеся, казалось, исполнились жаждой мести к человеку, который привел нацистов в их дом.
Кто-то вложил игрушечный скипетр в руку Муссолини. Потом женщина, возрастом не уступавшая старухе в доме Долли, подошла и помочилась на лицо любовницы дуче.
Пино испытывал отвращение, но толпа одичала, озлобилась, люди впали в неистовство, раздавался истерический смех, одобрительные выкрики, добавлявшие куража к этой человеческой стихии. Другие требовали новых глумлений, пока привязывались веревки и цепи. Вперед выскочила какая-то женщина и пять раз выстрелила в череп Муссолини из пистолета, что вызвало новый приступ одобрительных криков и требований избить тела, отделить мясо от костей.
Два партизана выстрелили в воздух, чтобы оттеснить толпу. Третий попытался направить на них пожарный шланг. Пино и майор Кнебель к тому времени уже отошли, но другие продолжали нажимать, пытались прорваться к телам, дать волю своей ярости.
– Повесить их! – раздался голос из толпы. – Пусть болтаются там, чтобы мы все видели!
– Крючьями, крючьями их подцепить! – пропел еще кто-то. – Пусть висят, как свиные туши!
Муссолини подвесили первым – за ноги, голова и руки болтались внизу. Растущая толпа неистовствовала. Люди одобрительно кричали, топали, выбрасывали вверх кулаки, радостно улюлюкали. Дуче к тому времени был избит до неузнаваемости, ему проломили череп. Он стал ни на что не похож, монстр из ночного кошмара, это тело не имело ничего общего с тем человеком, с которым не раз за прошедший год разговаривал Пино.
Потом подвесили Кларетту Петаччи. Ее юбка свалилась ей на голову, обнажив неприкрытый срам. Когда партизанский капеллан подошел к ней, чтобы подоткнуть юбку между ее ног, его закидали мусором.
На ферму вздернули еще четыре тела – все высокопоставленные фашисты. Глумление продолжалось и нарастало, это варварство в конечном счете пробило даже скорбь Пино – ему стало нехорошо, голова кружилась, его тошнило, он боялся, что упадет в обморок.
Вперед вытолкнули человека. Это был Стараче[33].
Стараче поставили под телами Муссолини и его любовницы, и он вскинул вперед руку в фашистском приветствии. Шестеро партизан застрелили его.
Кровожадный хор на Пьяццале Лорето исступленно пел, требуя еще. Но расстрел Стараче вызвал в памяти Пино умирающую Анну. Он подумал, что может сойти с ума и присоединиться к толпе.
– Вот какой конец ждет тиранов, – с отвращением сказал майор Кнебель. – Я бы сделал эти слова эпиграфом, если бы писал историю Муссолини: «Вот какой конец ждет тиранов».