Под белой мантией

Углов Федор Григорьевич

Я побывал в США ещё два раза, и меня всегда окружала атмосфера уважения и симпатии: я представлял свою страну и свою науку.

Хочется верить, что и теперь чувства дружбы и доверия простых людей Америки остаются неизменными.

4

Как, наверное, помнит читатель, Институт пульмонологии привлёк внимание зарубежной медицинской общественности и Всемирной организации здравоохранения.

От имени и по поручению директора ВОЗ доктора Ямомото к нам приехал профессор Андре Мейер, крупный французский учёный.

— Моя

задача, — пояснил он, — детально ознакомиться с вашим учреждением, поскольку появилась мысль создать на его основе мировой центр по пульмонологии. Воспалительные заболевания лёгких растут на земле из года в год с быстротой, вызывающей беспокойство. Всемирная организация здравоохранения не может пройти мимо этого факта. Мы узнали о значительных научных изысканиях в вашем институте, о большой организационной работе, проводимой в вашей стране, и нам хотелось бы использовать советский опыт.

Профессор А. Мейер оказался пытливым, эрудированным «инжектором». Он вникал в самую суть, интересовался оборудованием, помещением, клинической базой. Дня через четыре заявил, что считает свою миссию выполненной. В книге отзывов записал:

«Институт академика Углова Ф. Г. имеет комплекс средств исследования бронхо-пульмонального аппарата, особенно функционального и рентгенологического порядка, которые в общем превышают всё, что я знал.

Научные программы института позволят выработать методики изучения и лечения заболеваний лёгких, образцовые для всего мира. Это достижение будет достойным академика Углова Ф. Г, — динамичность его превышает лишь его гостеприимство и любезность. Это также будет достойным прекрасного города Ленинграда.

Проф. А. Мейер, мед. институт г. Парижа,

председатель общества дыхательной патологии».

Прощаясь, он сказал:

— Я в восторге, от вашего института. На сегодняшний день это не только первое, но и единственное учреждение в мире с таким оборудованием, с таким многообещающим научным направлением. Я своё мнение записал в книге отзывов. Подробный отчёт о виденном представлю директору Ямомото. Вам же повторю: не ожидал встретить ничего подобного, ведь я объездил почти все страны, где занимаются вопросами пульмонологии. Стану настойчиво рекомендовать организацию при институте задуманного всемирного центра.

Однако, — добавил он, — прежде всего я буду просить ВОЗ, чтобы вас послали по крайней мере в Париж и Рим. Вам надо лично ознакомиться там с постановкой дела и перенять все, что найдёте необходимым…

И действительно, очень скоро я выехал на две недели в Париж и Рим по заданию ВОЗ.

Париж я посещал в разное время года — и весной, и зимой. В 1962 году был там в феврале, когда воздух охлаждался до минус 8 градусов и парижане сильно мёрзли с непривычки. На этот раз стояла ранняя осень, было ещё совсем тепло. Меня встретили профессор Мейер и представитель министерства здравоохранения Франции. В моё распоряжение предоставили небольшой легковой автомобиль, которым прекрасно управляла девушка-гид, бойко разъезжавшая по забитым машинами улицам города. К приезду заранее составили программу визитов, встреч,

расписали всё по часам. Каждый день загружен до позднего вечера.

В первую очередь побывал в клинике профессора Мейера — главного пульмонолога Франции. И сразу же мог убедиться в том, как она великолепно оснащена для обследования больных. В лаборатории функциональной диагностики мы застали уже немолодого, солидного мужчину, который лежал на кушетке с двумя тонкими катетерами: конец одного катетера введён в аорту, другого — в главный ствол лёгочной артерии. На аппарате чётко определилось их местоположение и давление в обоих сосудах. Судя по кривым, вторжение этих «посторонних предметов» в организме не вызвало никаких нарушений сердечной деятельности. Я спросил:

— Чем объяснить, что больной практически никак не реагирует на наличие в его сердце катетеров?

— Здесь играют роль два фактора. Во-первых, качество. Катетеры принимают температуру тела, а при этой температуре становятся настолько эластичными, что никак не травмируют ни стенку сосуда, ни стенку сердца. Во-вторых, мягкая, щадящая техника исследования. Вы видите этих молодых людей. Они — терапевты высокой квалификации.

— У нас такие манипуляции производят анестезиологи и реаниматологи.

— Мы считаем, что важна не столько техника как таковая, сколько понимание процессов, которые она выявляет. Терапевту это ближе по профилю.

— А как у вас применяются другие специальные методики — бронхоскопия, бронхография?

— Тут ведь тоже дело не только в технике, но и в анализе того, что врач обнаруживает с её помощью. Скажем, бронхоскопист замечает какие-то изменения в бронхах. Но как он увяжет их с общей картиной состояния больного, если не имеет достаточных знаний? Исследование — не самоцель, а средство для выбора тактики лечения.

— А если возникает осложнение, требующее хирургического вмешательства?

— Какого, например? Трахеостомии? Методикой этой операции у нас владеют все терапевты.

Такая постановка вопроса показалась мне разумной и современной. Действительно, в кардиологических и пульмонологических клиниках есть прямой резон по квалификации, умению и навыкам приблизить терапевтов к хирургам.

С профессором Мейером мы зашли в палату на шесть или восемь коек. К каждой из них подведены трубки от аппарата искусственного дыхания. Некоторые больные просто брали трубки в рот по мере надобности, чтобы было легче дышать, у других они были вставлены в трахею, у третьих — приспосабливались к отверстию в трахее, сделанному оперативным путём.

— Мы находимся в отделении дыхательной реанимации. Подобные отделения у нас открыты в ряде терапевтических клиник и госпиталей.

— Чем это вызвано?

— При длительном хроническом воспалении лёгких (а таких случаев сейчас очень много), при обострении процесса, особенно у людей в пожилом возрасте, часто возникает дыхательная недостаточность. Последняя нередко переходит и в сердечную недостаточность. И если в это время не помочь человеку, может быстро наступить печальный исход.

— Речь, конечно, идёт о больных, которые лежат у вас в клинике?