Под её партой

-Joy-

Голос Эванс оборвался как струна, секунда звенящей тишины и она врезала ему коленкой по морде.

Нос хрустнул так, что из глаз сноп искр

хлынул, а по губам и подбородку побежала кровь.

Джеймс заругался так громко и отчаянно, что не спаси его в эту минуту удар колокола — все узнали бы о том, что происходило под партой.

Так или иначе, Ананас поставил Эванс пятерку, дал домашнее задание и ушел, класс, галдя и с грохотом отодвигая стулья начал собираться, а Джеймс выполз из своего укрытия.

Правда, он не то, что сказать, но и увидеть ничего не успел, потому что едва он поднял голову, на неё вдруг обрушилась масса ледяной воды.

На секунду смех и голоса в классе стихли и воцарилась абсолютная тишина.

Эванс с размаху грохнула пустой котел на подставку.

—

Это чтобы ты немного остыл! — крикнула она и голос её сорвался, и впрямь как случайно дернувшаяся струна. — Козел!

С этими словами Эванс вылетела из-за парты, случайно, или нет огрев его по макушке сумкой с учебниками и уже через секунду дверь оглушительно захлопнулась.

Подвывая от смеха, Сириус сначала как следует прошелся по его навыкам соблазнителя, а потом, с третьей попытки вернул его нос в изначальное положение.

И хотя нос потом болел целый день, Джеймс старался дышать очень глубоко, потому что весь он, вся его одежда и волосы пропахли ароматом яблок и меда, который он так часто пытался поймать в их общей комнате.

А Эванс сидела на своей первой парте как приклеенная и всё время поглядывала на него, когда думала, что он не видит.