Под гипнозом
Шрифт:
Берилл что-то тихо сказала на ухо Оливии, и обе дамы извинившись, отошли. Я предположил, что они отправились в дамскую комнату. Провожая их взглядом, я наблюдал за тем как, как они удалялась.
– Так вы гипнотизер?
– протянул Джейкоб Гот Свонсон, с любопытством разглядывая меня поверх края своего бокала шампанского.
– Боюсь, что так.
– Мамочка, похоже, считает вас весьма чудесным.
– Не уверен, что это её посмертное убеждение.
– Я не сомневаюсь, что вы сделаете все очень хорошо, - сказал он вкрадчиво,
– Надеюсь, вы не охотитесь?
– спросил он.
– Собственно говоря, да, - но не на лис, добавил я про себя. Его губы неприятно сжались.
– Хорошо. Вы можете присоединиться к нам завтра.
– Спасибо, но сразу после завтрака мы уедем.
– Тогда возможно в следующий раз.
– Конечно, почему бы и нет.
– Так каково это - быть гипнотизером? – спросил он с самодовольным смешком.
– Я полагаю, что это мало чем отличается от продажи столетних мексиканских гособлигаций, номинированных в евро, или десятилетних швейцарских облигаций при отрицательной доходности, - сказал я тихо.
Его глаза сузились. Я только что выбил у него почву из-под ног.
– Означает ли это, что дела Оливии так плохи?
– спросил он холодно.
Я посмотрел ему прямо в глаза.
– Дело Оливии сложное. И я не вправе обсуждать это с вами.
Его это внезапно позабавило.
– Значит ли это, что моя сестра помешанная?
Так он завидовал своей сводной сестре.
– Нет. Это может быть, что-то вроде: не верьте всему, что вам говорят.
Он насмешливо-презрительно расширил глаза.
– Как забавно! Загадка.
Я отказывался быть наживкой. Я холодно улыбнулся. Мне знаком такой тип людей. Он был неприятным, эгоистичным мальчишкой, и он мне не понравился, поэтому было странным, что именно он должен был мне указать на самую большую улику в разгадке тайны под названием Оливия.
– Вы думаете, она все это не выдумала?
– спросил он.
– Почему вы так считаете?
– Ну, это немного беспечно потерять память два раза за всю жизнь, вам так не кажется?
Я нахмурился.
– О чём вы говорите?
– Так никто вам не рассказывал?
– он торжествующе презрительно усмехнулся.
– В первый раз моя сестра потеряла память, когда ей было пять лет.
В моем животе чуть не сработала сигнализация.
– При каких обстоятельствах?
– Она упала с лестницы, ударилась головой, и пять лет воспоминаний полностью улетучились. Пришлось начинать с нуля. Конечно, мне известно не так уж и много. Мне было всего лишь три года, - он произнес свою речь с отстраненным, невозмутимым выражением, его рот двигался с трудом, верхняя губа была очень жесткой.
Я в потрясении уставился на него. Почему мне никто об этом не сказал.
– Вы знакомы с последствиями закрытой травмы головы?
– спросил он сердечно, словно спрашивал, читал ли я прогноз погоды на завтра.
Депрессия, искажение личности и психиатрические проблемы.
Глава 14
Марлоу
Болтовни было больше, чем я мог вынести, я взглянул в сторону и увидел приближающихся Берилл и Оливию.
– Мы будем ужинать через минуту, - сказала Оливия. – И Иване было бы интересно, не хотите ли вы сопроводить к столу леди Кэлтроп.
Я тайком проследил её взгляд – худощавая женщина за шестьдесят присела на один из диванов.
– Конечно, - согласился я, как только объявили, что ужин подан.
Я подошёл к леди Кэлтроп, и она подняла на меня бледно-серые глаза. – Вы хотите сопроводить меня к столу? – спросила она.
– Разве, что вы не против, - улыбнулся я.
Она властно подняла тонкую, с голубыми прожилками руку. Взяв её, я помог ей подняться. Она, смело глядя на меня, немного помедлила. – Так вы Американский гипнотизер?
– Да.
Она, взяв меня под локоть, и без малейшей тени смущения сказала:
– Вот и хорошо. Я побаивалась, что вы могли быть одним из тех противных американцев.
Мне нечего было на это ответить, так что мы под руку проследовали ужинать. Парадная столовая была именно такой, какой и следовало быть Парадной зале: смесовые, клубничных тонов обои семнадцатого века, росписи на потолке, обеденный стол, тянувшийся от одного конца комнаты до другого, массивные люстры, тяжелые позолоченные зеркала, картины музейных размеров и потрясающий резной мраморный камин. Мы, на фоне цветов и канделябров, заняли свои места.
Я, взглянув на официанта, кивнул ему. Он тотчас вернулся с моей американской порцией виски.
Леди Кэлтроп сидела слева от меня, и это означало, что я должен был говорить с ней пока не уберут первое блюдо. Не просто обмен банальностями, это больше походило на приступы боли тупой травмы со смещённым вывихом. Между переменами блюд я взглянул на Берилл, а она, приподняв брови, улыбнулась мне через стол, и я быстро понял, что она сидит рядом с человеком, который решил, что с ней вообще не может быть никакого разговора. После нескольких неудачных попыток завязать с ним беседу, бедной Берилл пришлось вылавливать свой лук-порей в масле из супа Стилтон в гнетущей тишине.
Хотя я и был осведомлен о том, что Оливия сидела левее от меня на три человека, я ни за что бы не позволил себе задержать на ней взгляд. Когда всё убрали, как требовал того обычай, я повернулся, чтобы поговорить с гостем по правую руку.
Баронесса Вентворт была женщиной с прямой осанкой, пронзительными голубыми глазами и с бледной помадой на губах. Она мягко мне улыбнулась:
– Так вы гипнотизер?
– Да, - ответил я вежливо и поймав официанта взглядом, кивнул.
Она покосилась на меня. – Опасно смотреть вам в глаза?