Под гнетом страсти
Шрифт:
— Я не поеду, — холодно сказала Анжелика, — мне это очень жаль, но, повторяю, я нездорова.
Лора гневно взглянула на нее, хотела что-то сказать, но удержалась и вышла, с сердцем хлопнув дверью.
Анжелика вскочила.
Ей захотелось позлить Лору, забыв свои невеселые думы, занявшись другим. Она взглянула на часы. Через два часа должен быть обед. Без сомнения, князь останется обедать. Анжелика подошла к шкафу и выбрала хорошенькое платье золотистого цвета, в котором она была неотразима.
Она
Анжелика не тщеславилась своей красотой, но и не отрицала се.
В ней было много бессознательного кокетства, которое привлекает даже самых ярых противников кокеток.
Окончив свой туалет, она спокойно подождала пяти часов и пошла в столовую, сияя красотой и нарядом.
Входя, она увидела очень красивого брюнета, который разговаривал с Лорой, стоя у аквариума.
Он обернулся и оборвал разговор на полуслове и с таким неподдельным восхищением смотрел на Анжелику, что Лора закусила губы и небрежно представила их друг другу.
Пока все садились за стол, она вполголоса шепнула итальянке:
— Как ты могла с головной болью так заниматься туалетом, и, наконец, зачем ты нарядилась?
— Голова моя прошла, и так как я слышала, что будут гости, то и переоделась в другое платье, — спокойно ответила ей Анжелика.
XX
ЕГО НЕВЕСТА
Прошло два дня.
Получив коротенькую записку Лизы, что легкая простуда задержит ее дня два дома, что при первой возможности она приедет к ней, Анжелика как-то успокоилась и с довольным лицом вышла к приехавшим Ртищеву и Раковицкому.
После обеда все перешли в зал.
Мери Михайловская, приехавшая к обеду, села за рояль аккомпанировать Анжелике.
Ртищев стал против рояля.
Анжелика подошла к нему и просила не смотреть на нее.
Он поместился у окна.
Молодая девушка запела.
Ее чудный голос проникал в самое сердце Александра Михайловича. Он замер и, подавшись даже несколько вперед, впился глазами в очаровательное лицо артистки. Она пела с полуопущенными ресницами, как бы уйдя в себя и прислушиваясь к звукам, выходившим из ее груди.
Когда она кончила, то подошла к Ртищеву и спросила, улыбаясь:
— Хорошо?
Молодой человек поднял на нее глаза.
— Анжелика Сигизмундовна, что за вопрос! — с таким неподдельным восторгом прошептал он, что Анжелика засмеялась и отошла от него.
Рассеянно слушая похвалы Раковицкого, она
Вся молодежь перешла в гостиную.
Анжелика и Александр Михайлович сели вместе и начали разговаривать вполголоса, вспоминая прошлое.
Лора взяла работу, а Мери нетерпеливо воскликнула:
— Когда это кончится противная осень и наступит зима!
Раковицкий засмеялся.
— Зачем вам зиму? — спросил он.
— Зачем? Вот мило! А балы, театры, тройки, катанье с гор, — пересчитывала Мери, — когда же это, как не зимой?
— Да, правда, что скучно, — равнодушно заметила Лора.
— Вот Владимир с невестой приедет, сейчас веселее станет. Хотя вид влюбленной парочки скоро надоест.
— Не правда ли, Анжелика Сигизмундовна? — смеясь, спросил Дмитрий Петрович.
— Не знаю. Не видела, — отрывисто отвечала молодая девушка, чувствуя, как больно сжимается ее сердце.
— Ну, так увидите. Мне это очень интересно, так как я никогда не видал Владимира влюбленным.
— Что за разговор, Дмитрий Петрович? — с недовольной гримасой заметила Лора. — У вас на уме, я вижу, одна любовь, вы только и твердите про то: кто в кого влюблен.
— Что же делать, графиня, — с комическим вздохом сказал молодой человек, — вы знаете, я сам влюблен, и знаете в…
— Перестаньте, — уже строго перебила Лора, — что за глупости, лучше почитайте папе.
Раковицкий повиновался и взял книгу.
— Вы стали загадкой, — говорил, между тем, Анжелике Ртищев, — прежде я понимал вас, а теперь отказываюсь. То вы улыбаетесь, то точно какое-то облако набежит на вас. Что с вами? Вы совершенно здоровы?
— Конечно, здорова, и ничего во мне нет особенного, — принужденно улыбаясь, ответила молодая девушка, — вам это только кажется.
— Вы влюблены, Анжелика Сигизмундовна? — шутя спросил он и удивился краске, покрывшей ее лицо, и резкому ответу.
— Нет, я не влюблена. Вы заразились темой разговора Дмитрия Петровича, — уже насмешливо добавила она.
Ртищев пристально смотрел на нее.
"Не может быть", — думал он.
Анжелика молчала, нервно перебирая кружева платья.
Она сердилась, что своим лицом чуть не выдала себя.
"Хороша у меня сила воли, — с горечью подумала она. — Нет, я должна уметь владеть собой, и я добьюсь этого".
Она подняла голову.
— Полноте, Александр Михайлович, так подозрительно смотреть на меня. Я слишком занята, чтобы иметь время увлекаться.
— Но не настолько, чтобы не увлекать других! — воскликнул Раковицкий, окончивший чтение, поймав ее последние слова. — Вчера я видел Облонского; бедняга совсем потерял голову; это, говорит, не девушка, а картинка!