Под каблуком у синего ботинка
Шрифт:
По иронии судьбы за месяц до этого Катерина прикупила у Распузонов машину, которая, к слову сказать, для преступных целей и была нужна, поэтому ни на цену, ни на красоту никто не смотрел. Машинкой пользовалась мама, а нашли по следам старенького «Жигуленка» Катерину. Белкина устроилась к Агафье. Старушка наивно полагала, что девчонка работает ее прислугой. Ан нет, Катерина прислуживала только матери и выполняла только указания Сватовой. Именно Сватова приказала убить старушку, нисколько не заботясь, как родная дочь с этим справится. И дочь не справилась. Катерина по телефону
– Подождите, – всполошился уже и Акакий. – Но ведь до этого было отравление Катерины, какой-то синий башмак и… и еще Таня Осипова!
– Да, синий башмак был, Таня была, а вот отравления не было. Мать понимала, что подозрения в убийстве падут на многих, в том числе и на меня, ее дочь, надо было эти самые подозрения отвести. И тут мать вспомнила, что у девочки с ранних лет была жуткая аллергия на корицу. Даже запах этой пряности вызывал у меня бурную реакцию. С годами мы нашли действенный препарат, который помогал снять спазмы, но сейчас мать решила, что раз в жизни дочери нужно использовать болезнь себе на благо.
– А если бы ты умерла?
– До этого бы не дошло. Во всяком случае, меня так убедила мама.
Ну и, естественно, что оформить, так сказать, отравление тоже нужно было соответственно. Все должно было выглядеть впечатляюще – как, например, синий башмак.
– Ну просто детский сад, – усмехнулся Акакий.
– Не просто, совсем не просто, – подумала Катя.
…Катя видела синий башмак, и ее «отравили». Агафья Эдуардовна должна была тоже увидеть синий башмак. Дочь хорошо знала, что у ее матери нездоровое сердце, и этот странный аксессуар должен был привести Агафью к приступу, тогда бы не пришлось самим мараться. Очень кстати подвернулась Таня Осипова. Девчонка немного лукавила, когда раскрывала душу Клавдии Сидоровне. До решения «утопиться» додумалась не она, а Катерина. И с синим башмаком опять же она подсуетилась.
Татьяна Осипова отрабатывала вовсе не разбитую дорогую древнюю вазу. Вышло так, что она заняла у Агафьи Эдуардовны очень крупную сумму денег на покупку квартиры. Квартиру так и не купили, а деньги растаяли, отдавать надо было. У мужа Осиповой на работе произошли какие-то заминки, и большой получки не предвиделось. Тогда Агафья Эдуардовна милостиво разрешила девчонке отработать долг. Но Татьяне быстро надоел бесплатный труд, и она решила уйти по-английски, не прощаясь. Узнав про это ее жгучее желание, Катерина быстренько предложила идеальный вариант. Только попросила не забыть поставить на самое видное место синенький ботинок. Благодарная подруга расстаралась, и теперь Агафье инфаркт был обеспечен.
– Да, непросто было придумать страшилки с башмаком. То у меня под подушкой, то перед носом у Агафьи…
– А почему же, когда Роман попытался влезть в окно, никакого ботинка Агафья не видела? – удивился Акакий.
– Да что-то такое было, это я сейчас припоминаю, но
– Ясно, а что потом, Катя?
– Ну а потом… Мне страшно стало. Я поняла, что к добру все это не приведет, уж очень много было напутано. Только мама ничего не хотела понимать: «Ты должна позаботиться о своей молодости и о моей старости!» А я… не могла… Я поэтому и в больнице от нее спряталась и просила туда не пускать никого, так вы!.. Мало того что сами нарисовались, так еще и матери сообщили. Хорошо, что я раньше успела удрать.
– Это и совсем глупо – все работники клуба знали, где ты лежишь. Сватова могла спросить у любого, – пожала плечами Аня.
– Да она ни за что бы к коттеджу на пушечный выстрел не подошла! Во-первых, это было ниже ее достоинства, а во-вторых, она просто боялась, – объяснила Катерина.
– Теперь понятно, как это тебе удалось так быстро отравиться, когда я к тебе в больницу пришла, – покачала головой Клавдия.
Роман слушал все повествование с раскрытым ртом, и непонятно, какие чувства брали в нем верх – отвращение или восхищение.
– Так ты, Катюша, меня хотела только использовать? Я же думал, что мы деньги добудем и вместе жить станем…
– О господи! Да ты мне и без денег-то был не нужен, а уж если бы у меня деньги появились, на фиг бы тогда вообще сдался! Ты был инструментом, неужели непонятно? Но вот… жалко стало бабулю…
– А чего ж ты, если такая жалостливая, сразу в милицию не побежала, как только мать тебе весь этот ужас предложила? – усмехнулась Аня.
– Ничо себе! А деньги?! Бабкины деньги по праву должны принадлежать наследникам, то есть нам с мамой! – не смущаясь присутствия Агафьи, выкрикнула девчонка.
– Ух ты! А как же вы не взяли в расчет Кирилла? Он-то наверняка своей доли потребовал бы.
Катерина лихо извлекла из сумочки сигареты и закурила. Потом, пристально глядя на огонек, запросто сообщила:
– А его мама сама обещала на тот свет отправить.
У Агафьи вырвался стон, Клавдия охнула.
– С ума сойти! Из-за каких-то паршивых денег вы замышляли столько убийств! Да что же вы за люди?!
– Ничо себе – из-за каких-то! Из-за огромных! А мы тоже богатыми хотим быть! Значит, старухе богатство – пожалуйста, уголовнику – нате на блюдечке, а нам с мамой – хрен с медом!! – возмутилась несправедливостью Катерина…
– Господи, да что же за исчадие ада я выпестовала… – еле слышно проговорила Агафья Эдуардовна.
– А что случилось с женой Кирилла? – вдруг вспомнил Акакий, не отвлекаясь на женские сантименты.
Аня тихо выскользнула в коридор и с кем-то переговорила по телефону.
– Ну здесь мы ни при чем. Сама нахлебалась какой-то гадости и того… умерла. Ее и убирать-то особой надобности не было, ей бы просто никто ничего не сказал.
– И все-таки жаль, что мы не успели… – всхлипнула Клавдия.