Под кожей
Шрифт:
Я смотрю на Арианну. Арианна поднимает брови.
— В любом случае, — продолжает тетя. — Я понимаю, что это должно быть неловко для тебя. Конечно, я нечасто появлялась в вашем доме, да и вообще не появлялась. Ты меня не знаешь, но я твоя семья. Женщина из социальной службы позвонила, чтобы рассказать мне, что случилось. Я просто… это ужасно. Я хочу помочь. Я заказала билет на пятницу.
— Ты прилетишь сюда?
— Если ты не против. Я понимаю, тебе восемнадцать, но Фрэнки и Аарон не должны оставаться с незнакомцами. После того, через что вы прошли,
Мой мозг словно набит конфетти. Тетя говорит так много слов, что я не успеваю понять, что она имеет в виду.
— Ты… ты собираешься остаться?
— Я не хочу отрывать мальчиков от их школы и друзей. У меня сейчас нет неотложных забот, и я подумала… Могу не приезжать, если ты этого не хочешь.
Я представляю их пустую спальню, призрачную тишину дома.
— Я хочу, чтобы они вернулись домой.
— Тогда решено. Увидимся в пятницу. Не беспокойся о том, чтобы встретить меня. Я возьму, как это называется? Убер. И свяжусь с адвокатом. Мы вернем мальчиков в кратчайшие сроки, я обещаю.
— Хорошо.
— Поговорим дольше, когда я приеду.
Дрожащими пальцами сбрасываю звонок.
— Это хорошая новость, — заявляет Арианна после того, как я рассказываю ей о второй половине разговора.
— Ты уверена? — Я обхватываю руками кружку с горячим шоколадом. Слишком много изменений происходит за один раз. Я чувствую, как меня охватывает тревога, как тесно становится в груди.
— Ты ведь скучаешь по братьям, верно?
Я киваю. Я так скучаю по ним, как будто в моих костях что-то распирает.
— Но где она была все эти годы? Где она была, когда у нас не было денег? Мама всегда говорила, что у нее много денег. Или, когда Фрэнк терроризировал нашу семью? Или, когда моя мать была слишком пьяна, чтобы встать с постели?
— Тебе придется спросить у нее.
Я чувствую гнев, который не могу объяснить.
— Поверь мне, я спрошу.
— Но теперь она появится. И тебе нужно то, что она может предложить. Она может вернуть твоих братьев.
У моей тети с грудным голосом нет лица. Я даже не могу вспомнить ее фотографию. Мои воспоминания о тех немногих семейных встречах — сплошное пятно. Я была такая маленькая. Но какой-то призрак воспоминания проносится в моем мозгу: голубой дым, клубящийся в солнечном свете, толстые сильные пальцы, хватающие мои гораздо меньшие, и они кружат по кругу, по кругу, по кругу. Это не имеет смысла. Тетя Эллен — плод моего воображения, так же как мамина Элли, приходящая ей на помощь, стала плодом ее воображения. Но теперь она реальна, выпрыгнула из туманного прошлого прямо в хаос моей жизни.
— Я молилась, чтобы что-то случилось, и твои братья вернулись домой, — признается Арианна. — Это хорошо.
— Ладно, хорошо. Может быть, ты права. Но меня это ни к чему не обязывает.
В ту ночь я не сплю в своей комнате. Не могу. Я беру дополнительное одеяло из шкафа и сворачиваюсь калачиком на кровати Аарона, вдыхая запах его простыней, а Рэтти прижимается ко мне. Я смотрю в потолок, не в силах заснуть.
Глава 30
Я
Это та самая женщина с вечера убийства. Я сразу ее узнаю. Женщина-детектив.
Она одета в черные брюки и коричневый тренч. У нее сухая кожа и морщинки вокруг глаз.
— Детектив Хенриксен. — Она улыбается и наполовину достает свой значок из переднего кармана плаща. Позади нее с неба падают первые спирали снега. — Могу я войти?
Я вытираю рот и отступаю назад, чтобы впустить детектива. Она садится за стол.
— Тебе, наверное, интересно, почему я здесь.
Я молча смотрю на нее. Волоски на моей шее зашевелились.
Детектив прочищает горло.
— Я хотела тебя проведать. Сейчас у тебя тяжелый период.
— Ага.
— Должно быть, это ужасно, когда у тебя в один день забрали и отца, и мать.
Мои пальцы сжимаются в кулаки. Бусинки пота выступают по линии волос.
— В общем, когда дело заканчивается, я обычно просматриваю файлы еще раз, просто, чтобы связать концы с концами и все такое. Понимаешь?
Какая разница, понимаю я или нет? Я напряженно киваю. Первые проблески паники прокладывают свой путь в сознании.
Она смотрит прямо на меня. Ее пристальный взгляд нервирует. Должно быть, это особенность полицейских. Я знаю, что лучше не отводить глаза.
— Есть одна маленькая заминка, только одна маленькая «неувязочка», если позволишь. Твоя мать дважды выстрелила в грудь твоего отца из его собственного пистолета, «Глок 22», верно?
Мои губы настолько сухие, что кажется, будто они сейчас лопнут.
— Это вы мне скажите. Меня здесь не было.
— Да, твоя подруга обеспечила тебе алиби. Арианна Торрес?
— Она не лгала, если вы на это намекаете.
Детектив Хенриксен поднимает брови.
Черт возьми. Хватит болтать. Я достаточно смотрела телевизор, чтобы знать, что мои собственные слова могут сплести веревку, на которой меня повесят. Для чего бы она не пришла, это не ради того, чтобы узнать, как у меня дела.
Детектив Хенриксен переместилась в своем кресле, немного наклонилась вперед.
— Когда я просматривала улики, то перечитала некоторые показания свидетелей. Твой младший брат. Он несколько раз менял свою историю.
Паника охватила меня с новой силой. Кровь стучит в черепе. Я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос звучал ровно и нормально.
— Ему восемь.
— Так ты говоришь, что он ненадежный? Лжец?
— Я говорю, что ему восемь. К чему вы клоните?
— Когда офицер допрашивал его, Аарон сказал, что он катался на своем самокате на улице, вниз по дороге. И ты приготовила ему «сырное буррито с арахисовым маслом». Затем Аарон сказал, что нет, он сделал его сам. Когда офицер спросил его снова, он повторил, что готовил сам, а тебя не было дома.