Под кожей
Шрифт:
Я качаю головой. Я не могу.
Вместо этого он придвигается ко мне. Разворачивая свое долговязое тело, Лукас неловко переползает через сиденье. Потом обнимает меня. Я застываю.
— Я думаю, ты потрясающая, — шепчет он мне в волосы.
— Я испачкала твою футболку соплями, — бормочу в ответ.
Он смеется. Я чувствую, как смех раздается в его груди.
Мы лежим так долго, тепло и безопасно в объятиях друг друга.
Чувство, овладевшее мной, — это что-то новое, яркое и пугающее как ад. Оно слишком хрупкое, чтобы смотреть на него, слишком нежное, чтобы прикасаться.
Это
Глава 48
— Не могу поверить, что ты заставила меня надеть эту… вещь, — недовольно бурчу я Арианне. Я наряжена в слишком тесное фиолетовое платье-трубу, которое Арианна и тетя Элли каким-то образом убедили меня купить после того, как затащили в торговый центр и заставили примерить двадцать разных пышных, воздушных, цветочных платьев. Мой живот сдавлен, а в нескольких чувствительных местах в тело впиваются швы. Я едва могу дышать. — Как я смогу в этом есть?
Арианна просто улыбается.
— Тебе очень идет.
— Ха. Я чувствую себя как лошадь в корсете.
Масло пузырится и шипит в сковороде. Арианна добавляет моллюсков и накрывает сковороду крышкой. Ее волосы собраны в аккуратные локоны на макушке, а платье — серое с искрами, цвета грозовых туч. Она выглядит как кинозвезда, готовая к церемонии вручения премии «Оскар», но ведет себя как звездный шеф-повар, полностью контролирующий свою кухню.
Арианна набралась смелости и решила сказать родителям, что не пойдет в колледж, и попросила меня присутствовать при этом. Последние два часа она провела за готовкой. Потом расставила хороший фарфор и показала мне, как красиво складывать салфетки. После моих неуклюжих попыток, она быстро переделала их, и теперь салфетки аккуратно сложены и стоят, как бордовые пирамидки, возле каждой тарелки.
Натянув рукавицы, она достает из духовки лазанью со шпинатом и артишоками и ставит ее на стойку рядом с курицей Альфредо и запеченными зити с грибами.
Я смотрю на всю эту еду.
— Ты что, собираешься накормить здесь небольшую армию? Может быть, всех учеников Иисуса на Тайной вечере?
Она потирает лоб тыльной стороной ладони.
— Я просто хочу, чтобы все прошло идеально, понимаешь? Можешь проверить моллюсков?
Я топаю к плите, чуть не падая на трехдюймовых каблуках, которые одолжила мне Арианна. Наклоняюсь и потираю лодыжки.
— Черт, какие кошмарные приспособления. Наверняка их изобрел мужчина.
— Считай это тренировкой к выпускному.
— Ни за что. Я лучше сварю себя…
— В чане с маслом. Да, да. Я знаю. Но только не говори, что ты сможешь отказать Лукасу.
Я поправляю бюстгальтер без бретелек, который тетя Элли заставила меня купить, видимо, это тоже какое-то орудие пытки.
— Я могу сказать «нет» чему угодно. Отказать — для меня не проблема.
Арианна поднимает одну бровь.
— Так же, как ты отказала мне?
— Я хотела это сделать. Безусловно.
Она смеется.
— Будь, по-твоему, но на выпускной тебе тоже придется нарядиться.
— Вся
Арианна опускает моллюсков в кастрюлю с супом, кипящую на плите.
— Я очень много трудилась ради этой бумажки, большое спасибо.
— По крайней мере, до этого еще два месяца. — Весь дом благоухает орегано и поджаренным сыром. Мой желудок урчит. — Если мне придется еще долго смотреть на всю эту еду, я кого-нибудь поколочу. А именно, шеф-повара.
— Мои родители должны быть здесь с минуты на минуту. Я сказала им в 18:30.
Уже почти семь вечера. Пастор Торрес на каком-то занятии по изучению Библии/вечере боулинга, в котором я ничего не понимаю. Миссис Торрес работает допоздна, как обычно.
Проходят минуты, и морщины вокруг рта подруги становятся все более напряженными. Мы молча делим хлебную палочку. Арианна разрывает свою половину на маленькие, крошечные кусочки. В 19:30 она достает заварной крем, который приготовила на десерт, и посыпает пухлый золотистый верх кондитерским сахаром и мускатным орехом. В 19:45 наконец появляются ее родители.
— Ола, девочки, — приветствует их миссис Торрес. — О, дорогая, как мило. Но я уже поела. Твой отец не сказал мне, что ты будешь что-то готовить.
Мы с Арианной стоим бок о бок возле обеденного стола. Ее руки прижаты к животу. Голос спокойный, но в нем слышны нотки раздражения.
— Вообще-то, я говорила вам обоим об этом ужине на прошлой неделе. Ты ведь можешь попробовать немного?
Миссис Торрес повесила в гардероб свой коричневый плащ.
— Не уверена. Ты же знаешь, я обычно не ем после шести. Да и мне еще нужно закончить дела пациентов сегодня вечером.
— Это важно. Где папа?
— Рассыпает соль на дорожке. Правда, Ари, у меня был трудный день. Разве это не может подождать до завтра?
Входит пастор Торрес с красной сумкой для боулинга в одной руке и Библией в другой, его голова и плечи припорошены снегом.
— Извини, что мы опоздали, Ари. Изучение Библии затянулось. — Он подмигивает нам.
— Еда, наверное, остыла, но, пожалуйста, присаживайтесь, — приглашает к столу Арианна.
— Вы двое выглядите очень мило. Никто не сказал мне, что это вечеринка, — говорит пастор Торрес, когда мы садимся. Арианна читает молитву над нашей едой и наливает игристый яблочный сидр в бокалы для вина.
Губы миссис Торрес складываются в прямую, бескровную линию.
— Серьезно, Ари? Разве стоило готовить блюдо с таким количеством углеводов?
Я откусываю огромный кусок лазаньи.
— Потрясающий соус.
Пастор Торрес кивает.
— Я вынужден согласиться. Это фантастика, Мия. Вкус какой-то… Я даже не могу его описать.
Арианна улыбается.
— Это карамелизированный лук и голубой сыр.
— И опыт шеф-повара, — заявляю я.
Миссис Торрес насаживает на вилку крошечный кусочек зити. Она буквально вздрагивает, когда кладет его в рот. Видит, что я смотрю на нее. Ее взгляд путешествует по мне, как будто я свинья, которую оценивают на ярмарке.