Под кроной кипариса
Шрифт:
– Врач?
– А я знаю? Наушники вот забыла. Заберёшь? Может, найдёшь – отдашь.
– Да я её не знаю. Хотя… номер же есть. Ну, давай. Пока.
Костик вырулил на дорогу. Может, девица – такая же, как он, – диплом есть, а без профессии? Это, кстати самая большая проблема в его нынешней ситуации…
– Почему? – спросила мама.
– Да потому что, будь я врачом, устроился бы хоть в больницу, хоть в санаторий. Благородная профессия, – ответил Костик.
– А Панасюку твоё благородство не нужно.
– И что делать?
– А на тренерскую тебя не возьмут?
– Тренер на допинге? Забудь, ма.
– Господи, как ты вообще на это пошёл?!
– Ма, давай по делу. Мне три месяца дали, чтобы впечатлить её семью.
– Ну, я не знаю. А давай ты на другой девочке женишься? Правда, сын, я здесь с такой хорошей девушкой познакомилась!
– Ма! Давай не надо?
– Костик!
– Так, ладно, от тебя толку мало, хотя я к тебе ехал именно за советом. Я на вечернюю пробежку. Помотаюсь по бухте, глядишь, осенит. Пока!
– Так ты остаёшься на ночь?
– Да, ма. Кстати, надо позвонить, предупредить, что задержусь до завтра.
Костик взял телефон и вышел из квартиры…
Писательница огляделась в полупустой гостиной. Неплохо.
Вот сюда к окну встанет кресло-качалка, которую она возит за собой, куда бы ни поехала, а вот сюда надо поставить стол – кофе пить. На эту стену – её драгоценное зеркало. Вот только Костик приедет и всё сделает…
На этой мысли она вдруг замерла. Рашит уехал, опять обиженный на установленную ею дистанцию, а Костика всё ещё нет.
Она совсем одна в пустом доме, к тому же совершенно чужом.
«Совершенно одна. Одинока, так как чужая. Совершенство одиноко…»
На неё вдруг нахлынула такая тоска, смешанная с дикими страхами, неизжитыми с раннего детства, что она всхлипнула. Жалкий звук эхом отскочил от пустых стен, многократно усилившись, и заполонил всё вокруг. Она скинула каблуки и стащила шляпку, швырнув её на пол, прошла босиком на кухню и там, разыскав бокалы, кое-как открыла бутылку шампанского. Подумав, открыла вторую и с двумя бутылками и бокалом уселась на диван…
Костик поднажал на последнее ускорение и вдруг поймал ветер. Это ощущение он испытал в детстве, несясь на первом самокате. И потом всячески искал его, став спортсменом. Сейчас он словно не бежал, а летел, подхваченный тёплым воздушным потоком, поднимался над собой и над землёй. В таком состоянии он выхватывал из окружающего мира лучшие идеи, а на соревнованиях словно получал крылья, и товарищи по команде называли это «Рогов упёрся рогом, теперь попрёт – никто не обойдёт!», потому что у него словно сил прибавлялось.
– Ох!
– Ой!
Он затормозил, сбив кого-то
– Как вы?
– А вы?
– Это вы?
– И вы?
– Вы, что? Меня преследуете?! – спросила девушка с одной серьгой.
– Да больно надо! – Костик всё же протянул ей руку и помог подняться.
– Больно, точно, – и она растёрла лоб.
– Ты это, извини. Задумался.
– Сама замечталась. Чёрт! Наушники куда-то улетели!
– Потеряла?
– Угу! Второй раз за день! – Она начала оглядываться. – Пропали!
– Зато первые нашлись, – сказал Костик, вытаскивая наушники из кармана.
– Откуда? Хотя… Да… Давай.
Она вставила в уши наушники и посмотрела на него.
Костик вдруг тоже уставился на неё во все глаза. В сумерках она казалась нереальной, волосы распушились тёмным облаком, а глаза мерцали холодными голубыми звёздами. Она одёрнула на себе стильную майку.
– Дорогу даме не уступите?
– А спасибо не скажешь?
– За что? Вы меня сбили! – возмутилась она, вытаскивая один проводок.
– Ну, это кто кого ещё сбил! Прямо в объятия влетела.
– Что? Это вы меня весь день преследуете, чуть не покалечили! И на «ты» мы с вами не переходили, хоть вы и перешли все границы.
– Тебя послушать, так я прям диверсант! И давай уже на «ты»!
– Ты псих, тебе лечиться надо. Пока.
Она побежала в противоположную сторону.
– До встречи, чокнутая!
Он осмотрелся и повернул к дому. Лечиться ему надо! Надо не лечиться, а лечить, но он лечить не может. Не может лечить, а может калечить. Или лечить покалеченных. Калеки. Работа. Коллеги. Богадельни. Дело надо делать. Дело!
– Возвращаться надо. Госпожа Альфия посоветует, – сказал он себе вслух.
И Костик снова поднажал на ускорение – до подъезда…
На утреннем базаре он купил свежей пахлавы и клубники, прихватил чай и кофе в ларьке на выходе, в гастрономе взял яиц и колбаски с куриной грудкой, да ещё решил зайти в хозяйственный магазин и купил полироль и пару тряпок.
В арендованный ими дом Костик вошёл, нагруженный пакетами.
– Госпожа Альфия! Это я!
Она лежала около дивана в неестественной позе, волосы полностью закрывали лицо.
Пакеты шлёпнулись на пол.
– Госпожа Альфия! Госпожа Альфия?!
– М-м-м-м-м…
– Да твою ж мать! – рявкнул Костик и выдохнул, – наклюкалась!
Он встал и разобрал пакеты, распихав продукты в холодильник, а всё остальное – по полкам. Потом вернулся в гостиную. Она всё ещё лежала на полу.
– До смерти напугала! Вот оставить бы тебя так, как есть!
Он поднял её на руки и отнёс в спальню. Потом принёс мокрое полотенце.
– Что за садизм?! М-м-м, – простонала романистка.