Под крылом ангела-хранителя. Покаяние
Шрифт:
Обессиленный, я возвратился в электрогребное отделение, упал на поёлы. В лежачем положении легче переносится качка.
На трапе послышались шаги. Это спускается первый электромеханик Абашкин.
Увидел меня, недовольно сказал:
— Ты чего раскис, как медуза? Качку работой вылечивают… Держись, парень! Ты же мужик! Бабы и те в море ходят…
— Ага… Ходят… На плавбазах, которые не шкивает так, как нас… На китобоец бы хоть одну из них… Посмотрел бы я на тех морячек…
— Была одна такая… В послевоенные годы… Плавала капитаном на китобойце… Фамилия её не то Соколова,
— Кто–нибудь из команды ходил у неё в любовниках?
— Об этом история умалчивает… Говорят, неприступная была, как крепость…
— Неприступных крепостей не бывает… Их штурмом берут или длительной осадой. А в путине за девять–десять месяцев неужто ей любви не хотелось?
— Хотелось, наверно, как и всякой женщине… Но, говорят, не находилось смельчаков забраться в постель к бабе–капитану.
— И где сейчас эта Соколова — Орлова?
Абашкин неопределённо пожал плечами.
— Кто её знает? Считай, четверть века минуло с тех пор… А может, выдумка всё… Легенда… Никто толком ничего не скажет… А ты, давай… Хватит валяться. Не можешь? Тогда я Шматко на замену пришлю… Пусть он за тебя повахтит…
Рассказ Абашкина глубоко запал мне в душу на всю жизнь, хотя героическими женщинами никого не удивишь: мифическая Афина — Паллада, богиня охоты с копьём в руке. Жанна д, Арк — предводительница рыцарского войска. Танцовщица–разведчица Мата Хари. Полковник авиации Марина Попович — лётчик–испытатель реактивных самолётов. Валентина Терешкова и Светлана Савицкая — космонавты. Капитан дальнего плавания Анна Щетинина.
Были и есть много других героических женщин, управлявших самолётами, паровозами, автомобилями, тракторами… Но чтобы почти на год уходить в штормовое море на маленьком китобойце, держать в повиновении три десятка отчаянно–бесстрашных моряков…
Даже Волк Ларсен в романе Джека Лондона «Морской волк» не мог справиться с разъярённой толпой матросов. А тут хрупкая на вид женщина… Какой волей, смелостью и мореходными знаниями нужно обладать, чтобы завоевать уважение и признательность экипажа?
Многие годы загадочный образ женщины–капитана, наделённой железным характером, вставал у меня перед глазами. Я представлял её у гарпунной пушки, в каюте над штурманской картой, за столом кают–компании, на мостике китобойца.
А если такая и вправду была..? «Вот разыщу её, распрошу обо всём и напишу роман… И померкнет в сравнении с «бой–бабой» Волк Ларсен…
Никого не разыскал… Ничего не написал…
Так и осталась бы она для меня красавицей–амазонкой из легенды о китобоях, если бы однажды — это случилось незадолго перед моим отплытием в поход по Оби — случайно не наткнулся в интернете на фамилию Орликова. Я чуть из компьютерного кресла не выпал! Она! Я столько лет обожал эту женщину, существующую
Из материала Letopisi. Ru. «Время вернуться домой» узнал следующее:
«Орликова Валентина Яковлевна… Родилась в 1915-м году в г. Сретенске в Забайкалье. Закончила Владивостокский водный техникум и Ленинградский институт водного транспорта. Во время Великой Отечественной войны работала штурманом на судах морского флота, участвовала в эвакуации раненых из Таллина. После войны стала первой в мире женщиной–капитаном китобойного судна «Шторм», а позже — единственной в мире женщиной–капитаном БМРТ — большого морозильного рыболовного траулера. Стояла на капитанских мостиках промысловых судов «Николай Островский», «Новиков — Прибой», танкера «Пирятин».
Герой Социалистического труда Валентина Яковлевна Орликова ушла из жизни в Москве 31 января 1986 года. Похоронена на Ваганьковском кладбище. Рыбаки Мурманского тралового флота установили на могиле В. Я. Орликовой бронзовый бюст. Её именем назван российский траулер, построенный в Германии. В Мурманске на улице Капитана Орликовой на доме номер 40 установлена мемориальная плита. На мраморе высечены слова:
«Орликова Валентина Яковлевна. (1915 — 1986). Капитан дальнего плавания, единственная в мире женщина — капитан китобойного судна. Герой Социалистического Труда».
Вот так, через сорок лет полуправдивая, полумифическая история, рассказанная мне Абашкиным, обернулась реальностью, получила достоверное подтверждение. Оказывается, все предпенсионные и последующие годы она жила в Москве. С ней можно было воочию увидеться, поговорить, написать о ней интереснейшую книгу.
Почему, откладывая на «потом», мы думаем, что у нас уйма времени. Что всё останется на своих местах, никуда не денется, будет ждать нас, и мы успеем найти, рассказать, сделать, создать?! Время — прялка, и годы — клубок. То их жалко, то наоборот… И оно не может быть ни плохим, ни хорошим, ни добрым, ни злым: какие люди — такое и время.
Не дождалась Валентина Яковлевна моего звонка в дверь её московской квартиры. Слишком долго я откладывал на «потом» наведение справок о ней. Такое вот грустное продолжение романтической истории, услышанной мною в штормовую ночь от первого электромеханика «Вдохновенного» Ивана Андреевича Абашкина.
Мог ли я тогда, мучимый морской болезнью, придать серьёзное значение судьбе женщины — капитана китобойца, наклонившись над жестяной банкой–обрезом, исходя в неё струйкой прозрачно–зеленоватого желудочного сока?
Абашкин посмотрел на меня, как на издыхающую никчемную собаку.
— Ну и видок у тебя! Размазня! Преодолей себя! Пойди на бак, помоги мужикам гарпуны потаскать… Смотреть противно, как ты корчишься… Тьфу!
Ну, и пусть плюётся… Мне всё равно. Какие, к чертям собачьим, гарпуны? До ведра только и хватает сил доползти… Никто сейчас не оторвёт меня от поёл, по которым, распластавшись, елозится моё чуть живое тело.
В гребное заглянул электрик Шматко. И даже он, которого я считал товарищем, осуждающе покачал головой.