Под крыльями высших существ

Аникин Алексей

– Ты не серчай на Сергея Казимировича, – сказал я. – Он человек добрый, пусть и своенравный. Ты уже не одна, у тебя есть я.

Света-драконица слабо улыбнулась и приложила руку к моей спине, чуть приобняв. Сергей Казимирович мановением руки буквально из воздуха создал старинного вида табурет и уселся на него в позу полководца, довлеющего над полем брани. Я и забыл, что в собственном сне можно творить любые чудеса – отнюдь не часто пользовался возможностью поиграть в бога. Сейчас решил этой возможностью воспользоваться.

– Это тебе, – сказал я, сотворив пышный букет из двадцати одного тюльпана, это мой любимый цветок. – Чтоб не расстраивалась.

–

Цветов мне ещё не дарили, – призналась Света-драконица и вдохнула лёгкий аромат тюльпанов. – Ой, чудесные какие. Спасибо. Позволь и мне тебе кое-что подарить.

В руках Светы-драконицы появилось красное знамя с изображённым на ней крупным двуглавым драконом, что распростёр крылья в стороны и держал в руках Конституцию с красной звездой посередине. Это – я уловил сразу – стилизация под современный герб, где золотой двуглавый орёл держит Конституцию – основной закон государства Российского. У него имелись примечательные детали, а именно моя фамилия и фамилия Светы, написанные внизу, и несколько слов на крыльях, написанных словно от руки: «Родина; Любовь; Победа; Прогресс».

– Миленько, – честно оценил я знамя.

– Верно, миленько, – Света-драконица приблизилась к моему уху. – На этом знамени изображён герб нашей с тобой семьи. Я его сама придумала и нарисовала.

– Семьи уже, значит? Что ж, жаль, что он останется здесь, в мире снов, – сказал я, продолжая изучать знамя.

– Отнюдь, – Света-драконица помотала головой. – Думаю, можно как-нибудь его да изобразить в вашем мире-измерении. Я найду способ.

«Последняя фраза звучит, как откровенная угроза моей дочери, – сказал Сергей Казимирович. – Ты не привыкай к ней слишком сильно. Если вдруг она будет угрожать Свете, я лично приму участие в устранении этой угрозы».

Краем глаза я взглянул на него – он сидел в той же позе, но приобрёл взгляд, полный решимости.

«Я ощущаю паранойю в вашей речи, Сергей Казимирович. Вы боитесь Свету-драконицу».

«Да, боюсь. Я, как человек, в принципе боюсь неизвестности. История знает лишь несколько задокументированных случаев жития внутри сознания человека двух разных личностей одновременно. Но конкретно этот случай – другой. Это случай, когда медаль разделилась надвое. Разделённая медаль приобретает ещё одну сторону. Какую скрывает эта?»

«Света-драконица слишком наивна, чтобы сделать что-то, что может подвергнуть Свету или меня с вами угрозе».

«Вот именно – она слишком наивна. Она жила триста лет, но, считай, прожила совсем нисколько. Она не знает того, что знает Света-человек. Во всяком случае, пока не осознаёт этого. Даже близнецы имеют разную точку зрения на вещи. А вдруг настанет момент, когда начнётся жаркий спор между личностями? И снова та же история с энергомутацией…»

Сергей Казимирович вздохнул и в мыслях, и в действительности. Света-драконица это заметила, но предпочла промолчать.

«Мне не хочется вновь терять мою Светку. Однажды я её уже отпустил и через два года умер. Не то чтобы это было сильно связано между собой, ибо умер я от смеха».

«То есть? – я нахмурился. – Как это – от смеха?»

«А вот так. Во время боя за посёлок К. меня ранили в грудь, пробили лёгкое. Образовался пневмоторакс. Меня заштопали, наказав при этом сильно в будущем не смеяться, ибо может опять прорваться. Сложный там случай был, короче, даже время не излечит. Ну вот, тридцать лет я не смеялся во весь голос. А потом на встрече ветеранов мой боевой товарищ решил рассказать один прекрасный, без шуток, армейский анекдот. Смеялись мы от души, пока у меня вновь дыра в груди не появилась. Одно

хорошо в той ситуации – умер я счастливым, безболезненно. Не успела скорая приехать, вот я и оказался скоропостижно в царстве Аида, в пятом мире-измерении. Глупая смерть, как по мне, – Сергей Казимирович провёл языком с внутренней стороны губ и поднял взгляд на меня. – К чему я это всё? Жизнь мне уже много вторых шансов давала. Но, чую, фортуна не бесконечна. Чую, если потеряю Свету и в этот раз, то она не вернётся ко мне уже никогда. Даже в мире мёртвых, ибо, наверное, ей уготована судьба вечно жить с тобой в третьем мире-измерении. Ты ведь Посвящённый, а значит, имеешь такую привилегию. Либо же эта личность её просто-напросто дезинтегрирует. Это хуже смерти».

Сергей Казимирович понурил голову и продолжил говорить:

«Боюсь я этой драконицы. Я всегда боялся драконов – этих смертоносных тварей. Ненавидел их, идеологически боролся с ними, не допускал, чтоб этот символ стал в России положительным, герб Москвы потому любил, ведь Георгий Победоносец там змея убивал. А когда попал в царство Евгения, был в ужасе – эти чёртовы чудовища повсюду. Набожный я человек, Виталий, был, есть и, наверное, навсегда останусь. Дракон – слуга сатаны, Анугиразус это подтвердил своей позицией, целым видом жестоких драконов-карателей и своей ненавистью к человечеству. Я уже долго служу Евгению, кое-как привык к нему и его большой семье, но… – Сергей Казимирович проворчал что-то невнятное, но затем продолжил. – Всё равно мне больно видеть, как дракон стал символом России, как Россия отдалась в лапы этому чудищу, как вот эта драконица присвоила себе имя моей дочери и мою фамилию. Она может предать ту, кого оберегает, встать на её место, навсегда отправив в небытие ту Свету, что я когда-то растил и воспитывал».

Сергей Казимирович говорил быстро, но время всё равно шло. Света-драконица, я следил за ней, в эти минуты лишь нюхала цветы и поглаживала меня по спине своей массивной когтистой рукой.

«Буквально несколько минут назад вы умилялись тем, как Света-драконица копирует поведение вашей дочери, – сказал я. – Что же заставило вас столь быстро поменять мнение?»

«Размышления, знания и простые логические цепочки, – ответил Сергей Казимирович. – Личность либо сама отделится и будет жить в другом мире-измерении, либо захватит контроль. Оба эти варианта описаны, это исторический опыт других подобных особей в разных галактиках. Высшие существа обмениваются некоторыми знаниями».

«А Евгений может на это повлиять? Уничтожить, например, вторую личность? Или, может, его жена – Евгения?»

«Может, конечно. Но энергофон обеих личностей настолько спутался за века, что для их распутывания и разделения могут понадобиться тысячелетия. Такие вещи обычно лечатся тут же, а не через столетия. Кроме того, это не случай Владислава Карпова и Владириса или других Посвящённых Владимира…»

– Что-то ты уж очень долго на меня смотришь, – сказала Света-драконица, заметив моё долгое молчание. – О чём задумался?

– Да так, о своём, о мужском, – хотел было отмахнуться я, да понял, что в чистом поле отмахнуться не получится. – О планах задумался, в общем.

– А-а-а, – протянула Света-драконица многозначительно. – С Сергеем Казимировичем обсуждаете планы по поводу третьего мира-измерения и твоего пребывания там? Это правильно. Я вам не мешаю ведь?

– Отнюдь. Ты сиди спокойно, наслаждайся погодой.

– Я хочу немного полетать, – Света-драконица создала широкий платок, завернула в него мой букет и положила на траву. – Всю жизнь хотела полетать. Ты ведь не против?