Под лепестком несущего винта. Книга вторая
Шрифт:
Альку Лысенко в гражданской одежде трудно было узнать. В роскошном бостоновом костюме цвета морской волны, в светлой рубашке и при галстуке, в модных коричневых ботинках, он больше подходил к преуспевающим учёным, нежели к бедным студентам – бессребреникам.
– Клад отыскал или наследство получил от богатого дяди? – приветствовал я его, с интересом и со всех сторон разглядывая, как Тарас Бульба своего сына.
– Сам ты ненормальный, – обнял меня североморец. – У меня в кармане – вошь на аркане. А с тебя причитается. Или нет?
Я замялся, просчитывая, хватит ли у меня денег, чтобы оплатить номер прежде, чем получу комиссионные.
– Ладно,
Вечером мы гудели в ресторане «Москва», пили коньяк и жевали красную икру. Слащавая чёрная, она нам была не по нраву.
Ближе к полуночи незнакомый нам гость во всём, не по сезону белом, начал выступать и бить зеркала бутылками. Пришёл наряд милиции и угомонил дебошира. Говорили, что это был сам Михаил Дудин, знаменитый поэт города Ленинграда, всей страны и её окрестностей. Мы смылись от греха подальше, но в версию ресторанных сплетников я не поверил. В прошлом году я видел Дудина. Этот был не похож. Мало ли что кому-то спьяну покажется.
Сербско-хорватский писатель Бронислав Нушич, великий сатирик и по-английски тонкий юморист, в своей «Автобиографии» описывает момент окончания школы. Учёба в бурсе ему настолько обрыдла, что он, получив аттестат зрелости, бежал галопом по улице, в восторге размахивал документом в воздухе и орал во всё горло:
– Я созрел! Я созрел!
Эйфория молодого человека вполне объяснима и вызывает весёлое сочувствие. Оставить за плечами сотни контрольных проверок, зачётов и экзаменов, навсегда избавиться от мандража и постоянного страха перед преподавателями, впервые почувствовать независимость и свободу, – что может быть прекраснее этого ощущения!
Рано радовался сатирик. От проверок, всякого рода инспекций и связанных с ними решений проблем, пока жив, никуда не денешься. Именно жизнь предъявляет нам бесконечный поток вопросов, для ответа на которые требуется – жизнь.
Исходя из личных соображений и опыта, каждый школяр разрабатывает собственную тактику сдачи экзаменов. Одни считают, что лучше не тянуть резину и идти на экзекуцию в числе первых. Экзаменатор не дурак, и понимает, что если у тебя пусто в голове, вряд ли ты рискнёшь совать её в пасть льва первым. И это правильно. Другие предпочитают заходить в аудиторию последними. К этому времени твой оппонент, рассуждают они, наслушается такой белиберды и так отупеет, что думает только об одном: скорее бы закончилась никому не нужная свистопляска и отправиться бы домой, попить бы чайку, отдохнуть от трудов праведных. И это тоже правильно. Третьи глубоко уверены, что в психологическом плане лучшим временем получить заветный зачёт являются часы послеобеденные. Умиротворённая утроба преподавателя расслабляется, агрессивность сходит на нет, и он настроен выслушать ваши непредсказуемые словоизлияния и доверительные измышления вполне демократично. Да и способен ли человек после приёма пищи на какой-то анализ?
Я отношу себя к категории нетерпеливых. Главное – нырнуть первым, а там посмотрим, что из этого получится. Поэтому и на сдачу экзамена по основам технологии промышленности решил прийти пораньше. А чего тянуть, всё равно ничего не знаю. Учебник, просмотренный за ночь по диагонали, в памяти даже царапин не оставил.
Картина, представившаяся перед моими глазами, ввела в оторопь. К закрытым ещё дверям аудитории рвались полсотни мальчиков и девочек, напрочь забыв о правилах
Всё объяснилось после прихода плотненького, энергичного и до ушей улыбающегося мужчины с папкой в руках. Он открыл дверь, и студенты, сметая преграды на своём пути, ринулись занимать последние столы.
– Что ж, начнём пожалуй? – предложил преподаватель, когда все угомонились. – Билеты все взяли? Замечательно! Кроме того, вы должны ответить на дополнительный вопрос. Вы вот, – обратился он к молодому человеку, сидевшему впереди. – Где работаете? О, в кузнечно-прессовом цеху! Штампуете? Тогда расскажите технологию заготовки промышленных полуфабрикатов.
Подобные задания получал каждый.
– А вы?– дошла очередь и до меня.
– Летаю на вертолётах.
По растерянности на лице профессора я понял, что с этой стороной деятельности он не знаком, и решил ему помочь:
– Может вас заинтересует технология производства регламентных работ на геликоптерах?
– Просто замечательно! – обрадовался преподаватель. – Действуйте!
Про выплавку стали я добросовестно списал с учебника, а когда представил пооперационный график движения вертолётов в ТЭЧ, профессор чуть не прослезился:
– Отлично, просто отлично, молодой человек.! Давайте зачётку…
Уже потом, подбивая итоги экзаменов, мы выяснили, что исключительно все студенты мужского пола получили отличные оценки. Девушкам преподаватель ставил «хорошо».
– У них по природе на один балл меньше, – усмехнувшись, прокомментировал этот феномен циник Лысенко.
Сдача зачёта по основам агротехники, зоотехники и механизации сельского хозяйства происходила намного веселее. Филиал этой кафедры находился на пятой линии Васильевского острова и совершенно не походил на учебное заведение. Три девчонки в белых халатах сидели над микроскопами, окружённые десятками пробирок и колбочек, и мгновенно навострили уши, как только я появился на пороге. Явное любопытство к человеку в авиационной форме позволило сделать вывод, что девушки озабочены решением своих судеб. Они немедленно доставили профессора Теплова из недр лаборатории и скромно склонились над столами.
– Так, так, – оглядел меня с головы до ног холёный и душистый профессор, – а вы уверены, что готовы к беседе?
– Так точно, товарищ генерал! – пожирал я глазами его круглую, похожую на колобок, фигуру.
– Эк, хватил, голубок, – снисходительно, но уже с интересом снова оглядел меня бородатый мужчина. – Хотя по статусу, – почесал он в затылке, – званию этому соответствую. А вы читали последнюю книгу академика Лысенко?
Надо же, обрадовался я такому совпадению, и протянул увесистый труд учёного, только что купленный у входа на улице.
– Не успел, но обязательно прочитаю. Времени нет, завтра на службу улетаю. Вот и билет купил, – вытащил я для убедительности авиадокументы.
– Мм-да, – в раздумье выдавил из себя популярное междометие Теплов, – ну, что ж, попробуйте, – и протянул пачку контрольных билетов.
Нагло демонстрируя свою самоуверенность, я выдернул из стопки прямоугольный квадратик и уставился в текст: «Клевер и люцерна. Породы коров. Приготовление и хранение силоса». Батюшки мои, да откуда я мог это знать, если кроме картошки ничего в жизни не сажал? Светку бы сюда. Уж она-то отвела бы душу.