Под лепестком несущего винта. Книга вторая
Шрифт:
Как я себя ни сдерживал, но тайны природы нам не подвластны. Вся накопившаяся во мне страсть с восторгом была выплеснута в волшебный сосуд деторождения. И в этот миг, совершенно бессознательно я притянул к себе девчонку и слился с ней в долгом благодарном поцелуе.
За окнами висел январь, стужа настойчиво стучалась снаружи, резвились по стенам блики уличных фонарей, а мы лежали удовлетворённые и молча слушали тишину. От недавнего пьяного угара не осталось и следа.
Потом Зоечка из ничего извлекла полотенце и стала деловито наводить порядок на «Ванькином» подворье. Я не роптал,
Женщина что-то тихо шептала, и сквозь дрёму я расслышал уменьшительно-ласкательные слова «кентаврик», «мой маленький», «дай, я тебя расцелую».
Утром, не сговариваясь, мы снова занялись любовью. Только переменили позу. Зоечка, изящно приподняв попу и упираясь грудью в подушки, стояла на коленях, а я, вцепившись руками в основание её талии, мощно и ритмично помогал «ваньке» достать головой до её сердца.
Зоечка бесподобно крутила задом, приподнималась на руках, зубами рвала наволочки и повизгивала от удовольствия. Я наслаждался доступностью партнёрши, её раскованностью, и гордился, что покорил прелестное создание с первой встречи. Во мне бушевал звериный инстинкт самца – укротителя, я чувствовал себя господином и владыкой, непревзойдённым мастером штыковых атак и покорителем женских сердец. Моё тщеславие купалось в роскоши, и я благодарил судьбу, что она ко мне благосклонна.
Вылезая из постели, я заметил дольку лимона и сообразил, что она использовалась как противозачаточное средство.
– Давай пить чай, – сказала Зоенька, когда мы почистили пёрышки и привели себя в порядок. Пить чай по утрам, закусывая бутербродами, – традиция ленинградцев.
– У тебя какие планы на сегодня?
За окнами сияло воскресенье, занятий в университете не было, и я подумывал повидаться с родственниками. Если узнают, что я был в городе и не зашёл, могут не понять. Следовало заглянуть и в гостиницу. Дежурная по этажу наверняка заметила моё отсутствие, и я, по выработанному в армии иммунитету, хотел обезопасить себя от кривотолков. Кроме того, надо сделать и кое-какие закупки для семьи: до отъезда в Польшу оставались считанные дни.
Странно, но я не испытывал никаких угрызений совести перед женой. Ну, отхватил кусочек от чужого пирога, удовлетворил свою ненасытную утробу, сбросил давление – что из того? Что изменилось в мире? Не жить же мне долгий месяц всухомятку.
По общепринятым меркам действия мои аморальны. Может быть и так, но ценность мужика заключается в том, куда он возвращается после манёвра налево. Так я себя оправдывал, хотя глубоко в душе понимал, что здесь что-то не так.
Договорились с Зоей, что первую половину дня я займусь личными делами, а ближе к вечеру загляну на огонёк, с её разрешения.…
История моего краткосрочного романа со страстной девушкой была бы неполной, если бы я не рассказал о её развитии.
Уже стемнело, когда, нагруженный деликатесами из Елисеевского гастронома и падая от усталости, я ввалился в квартирку на Петроградской и вручил хозяйке букет розовых хризантем. Она была не одна и представила свою товарку – хрупкую изящную женщину с достаточно развитой грудью и чуть заметной мушкой на правой щеке. Пропорционально сложенная
Не трудно было догадаться, что разговор обо мне уже состоялся, и присяжные заседатели вынесли свой вердикт. Тем лучше для всех.
Оказалось, что соседка Зоечки работает статисткой в Мариинском театре оперы и балета и что зовут её Людой.
У меня никогда не было знакомых балерин, и я с интересом рассматривал сидящее напротив милое создание, недоверчиво представляя, как оно может порхать по сцене.
Балет я полюбил с «Лебединого озера». Это не опера, где разговаривают неправдоподобно, это театр, в котором роли исполняют немые.
Напичканный произведениями французских романистов, я тут же преобразовал имя новой знакомой в «Люси».
Мы пили шампанское, заедая его маринованным виноградом, мололи всякую чепуху, и в порыве минутной откровенности я признался, что летаю и пишу:
– Почти как Сент Экзюпери, – пошутил я, – только у меня «Маленького принца» нет.
– Летать – это так романтично, – мечтательно закатила глаза Люси и наивно попросила: – Покатайте меня на вертолёте.
Я кисло улыбнулся и объяснил маленькой девочке, что военные вертушки предназначены для других целей.
– Очень жаль, – скривила она пухленькие губки и пригубила бокал.
Женщины говорят глазами, а любят ушами. Люси в меня определённо втюрилась. Она бесцеремонно разглядывала меня, словно покупала коня на базаре. Разве что в зубы не заглядывала и мышцы не щупала.
Зоечка не могла не видеть явного внимания своей подруги лично ко мне, но, лукаво улыбаясь, не обращала на это внимания. И я начал догадываться, что между ними, возможно, произошёл сговор по эксплуатации моего тела. Версия подтвердилась, когда Зоя отлучилась на кухню.
– Приходи ко мне в гости, – пригласила Люси. – Я живу этажом выше.
Мне стало весело:
– Мадам, вам не кажется, что мы с вами в разных весовых категориях?
– Мышь копны не боится, – рассмеялась балерина и строго приказала: – Жду в четверг к десяти вечера. Учти, я дважды не приглашаю…
Утром на кафедре меня поджидал Алик Лысенко.
– Ты где пропадаешь, старик? Несколько раз звонил в гостиницу.
Я коротко отчитался о своих приключениях, и он немедленно загорелся:
– Познакомь, в долгу не останусь. Впрочем, это мелочи. У меня проблемы покруче. Вчера пришлось съехать с квартиры – приехали хозяева. Так что принимай на постой, я и на раскладушке перекантуюсь.
Вечером после соблюдения небольших формальностей с администрацией отеля, мы сидели с Алькой в гостиничном номере и отмечали новоселье…
В четверг, ровно в 22.00 я нажал кнопку звонка в квартиру Люси, и дверь тотчас же открылась. Я понял, что меня ждали, и смело переступил через порог.– Тихо, – предупредила в прихожей женщина, – сына разбудишь.