Под маской Джокера
Шрифт:
– Да, вы всё поняли верно. Простите за эти околичности, мне нелегко было сказать это. – Только тёплая ладонь солнца подбадривала Нелли, гладя её по щеке. Глядя вслед отъезжающему троллейбусу, она ощущала на плечах тяжесть плаща, вдруг превратившегося в стальные доспехи.
– Я представляю, что вы чувствуете… Спешу вас успокоить: я лояльно отношусь к… гм, нестандартным отношениям. Один мой хороший знакомый – он преподаёт на машиностроительном – гей. Его ориентация нисколько не умаляет в моих глазах его человеческих и профессиональных качеств, а уж кого любить и с кем, извините, спать – это его
– Мне приятно, что я работаю рядом с широко и цивилизованно мыслящим человеком. Я рада, что не ошиблась в вас. – Невидимые доспехи исчезли с плеч Нелли, каменная скованность спины отступила, словно с рёбер сняли стягивающие их скобы.
– Вы можете доверять мне, Нелли. Если вы предпочитаете не афишировать это, от меня никто ничего не узнает. Но, – Кирилл наконец улыбнулся, и в его глазах замерцали шутливые искорки, – признаться, я даже несколько завидую вашему любимому человеку. То, чем я могу восхищаться только на расстоянии, она созерцает каждый день!
– Мою девушку звали Владой. Она разбилась на машине.
Горечь снова разлилась в горле. Эти слова – «Влада» и «смерть» – были чужды друг другу, как взаимно чужды весёлые рыжие чертенята в её взгляде и застывший оскал Джокера.
– О… простите, я должен был сразу догадаться, – вздохнул Кирилл. – Примите мои соболезнования.
Едва зайдя домой, Нелли учуяла: на кухне что-то готовилось. Сняв сапоги и пальто, она остановилась в дверях. На плите в кастрюле булькал суповой набор из морозилки, а Леська, высунув от усердия язык, чистила свёклу. Руки, майка и даже щёки дочки были перемазаны свекольным соком.
– Это что у нас тут такое? – улыбнулась Нелли.
– Это борщ… будет, – ответила Леська, не сводя сосредоточенного взгляда со скользкого и блестящего корнеплода, уже наполовину освобождённого от кожуры.
– Кажется, кое-кого после этого будущего борща придётся засовывать в стиральную машинку!
Включив компьютер и открыв страницу со своими переводами стихов, чтобы быстренько глянуть, нет ли чего-нибудь новенького, Нелли увидела комментарий от Рыцаря Кота – продолжение разговора под рецензией.
«Привет) Как спалось?»
Холодок настороженности скользнул по лопаткам, и Нелли закрыла вкладку. Зачем совсем незнакомому человеку интересоваться её сном? И почему – в контексте кошмаров – именно сном? Может быть, она стала слишком мнительной в последнее время, но что-то ей во всём этом не нравилось.
Незаметно проскользнуло лето, подкатился сентябрь, а с ним и новый учебный год. Новых лиц в аудиториях было как осенних листьев; Нелли приняла под своё крыло две подгруппы первокурсников, взялась преподавать английский как второй язык у «немцев» и «французов» со второго по пятый курс; решила, что ей хватит сил вести практикум по стилистике, а также интерпретации текста… Она загружала себя работой «под завязку», чтобы не было времени на тоску. Её академические пути с Ирой Скороходовой разошлись, и она видела девушку лишь иногда в коридорах. Та вернулась из Америки с обновлённой причёской – выбритыми висками и затылком, а
– Скороходова, что это такое?! – пришла в ужас Наталья Борисовна, профессор и главный педагог-методист на кафедре, женщина во всех отношениях элегантная – и по возрасту, и в одежде. – Что за украшения диких племён? Спорить не стану – всё это, должно быть, очень модно, но… Вы как со всеми этими, извините меня, прибамбасами на педпрактику пойдёте?!
– А мне кажется, ребята были бы в восторге от такого учителя, – со смехом заметила Нелли, проходя в этот момент мимо. – Яркое пятно среди скучных училок в деловых костюмах.
Каменная невозмутимость индейского вождя на лице Иры дрогнула, и Нелли почудилась в её взгляде тень былого восхищения.
– Пятно-то пятном, но дресс-код никто не отменял, – не согласилась Наталья Борисовна. – Нет, нет, Ирина, всё это придётся снимать, если не хотите оскандалиться. В таком виде вас в школу просто не пустят!
Воплотить затею с эмиграцией Ире, конечно, пока не удалось, но серьёзности у неё, кажется, прибавилось. Неформальный внешний вид был обманчив: в плане учёбы она стала одной из лидеров в своей группе. А увидев её смело спускающейся с крыльца за руку с длинноволосой блондинкой, Нелли в некоторой степени успокоилась и в отношении её сердечных дел…
Глава 8
Медовое сияние, напоминающее блеск тигрового глаза, ещё долго не отпускало Нелли: кошачий взгляд завораживал своей человеческой осмысленностью. Вспышка памяти высветила вдруг: «Она обязательно пришлёт нам рыцаря с кошачьими глазами». Нелли застыла над чашкой кофе: уж не тот ли это обещанный рыцарь-спаситель?
Рыцарь Кот…
Звенья одной цепи.
Первое января – сонный, мятый день. Ещё мигают гирлянды, блестит мишура, пахнет мандаринами, по телевизору – салат из развлекательной чепухи, и так хочется взбодриться!
– Как насчёт большого экрана? – предложила Нелли.
– Хорошая мысль! – одобрила дочка.
Они оделись и вышли на скрипучий снег, подрумяненный косыми янтарно-розовыми лучами восхода. В кинозале «Радуги» сегодня был день мультфильмов – без перерыва крутились диснеевские полнометражки, сборники «Том и Джерри», «Кунг-Фу Панда». В перерыве Нелли с Леськой вышли в кафе, чтобы перекусить. Для дочки – какао с блинчиками, себе – кофе и пиццу. Кольнуло сердце. «Многовато кофе в последнее время».
За соседним столиком сидела девушка в короткой тёмной куртке и чёрных джинсах. Взъерошенная шапочка дымчато-русых волос с мелированными прядями, светло-карие глаза с дерзким кошачьим разрезом – как медовые топазы. Чем-то она напоминала C.C.Catch в молодости. Пухлому ротику очень пошла бы улыбка, но губы были сомкнуты серьёзно, а их уголки – опущены. Перед незнакомкой стояла бутылочка газировки.
От мультиков уже гудела голова, а каток, залитый вокруг ёлки на центральной площади, так и манил надеть коньки и звучно чертить на глянцевом льду узоры. Леська ещё не умела кататься, и приходилось её держать, но и это не спасло от падения. У Нелли тоже вдруг неуклюже разъехались ноги, и она хлопнулась рядом.