Под маской любви
Шрифт:
Нарисса резала хлеб и сыр, раскладывала самые ровные и красивые куски на заставленном едой подносе. Кассандра приметила, что из трех кусков сыра на поднос попадает лишь один, два других служанка с аппетитом съедает сама.
На другом конце стола Сиена занималась фруктами. Хрустальные вазы с виноградом, дыней, вишней, гранатами выстроились на столе, готовые отправиться в столовую. Сиена орудовала тем самым ножом, что накануне был в кармане Кассандры.
— Помогаешь на кухне? За какие провинности тебя сюда сослали? — поинтересовалась девушка, тайком пробираясь поближе к плащу.
— Ни за какие, синьорина. Они просто помогают. Синьора Кверини велела приготовить прощальный
Кассандра совсем забыла, что тетушка собралась на воды в Абано. Помогали тамошние целебные соли или нет, но сама мысль о том, чтобы делить ванну с посторонними людьми казалась девушке невыносимой. Впрочем, она всегда подозревала, что приятные знакомства и светские сплетни оказывают на Агнессу не менее благотворное воздействие, чем эликсиры с микстурами. Из Абано тетка возвращалась посвежевшей и с довольным видом рассказывала, как выиграла в карты у новых друзей целое состояние. В прежние времена возможность заполучить палаццов свое распоряжение почти на неделю привела бы Кассандру в восторг, но теперь ей сделалось грустно. Без капризов и причуд пожилой синьоры, имевшей обыкновение по сто раз на дню призывать к себе племянницу, дабы убедиться, что та одета подобающим образом, в доме становилось слишком тихо.
Словно в склепе.
— Скоро завтрак? — Кассандра потянулась к заветному карману, пока Сиена смотрела в другую сторону. Юная камеристка так увлеклась клубникой, что не обращала внимания на свою госпожу. Но карман ее плаща был пуст.
— Очень скоро, синьорина, — ответила Нарисса. — Но вам, осмелюсь сказать, надо бы одеться поприличнее.
— Кстати об одежде, — решилась Кассандра. — Я где-то оставила свой плащ и не могу вспомнить, где. Вы его не видели?
Сиена вздрогнула, нож полоснул ей по руке. Девушка с воплем вскочила из-за стола, роняя на пол алые капли крови из указательного пальца.
— Неловкая девчонка! — покачала головой Нарисса. — Все здесь залила.
— Нет, синьорина, — дрожащим голосом ответила Сиена, обращаясь к своей госпоже. — Я не видела вашего плаща.
— И я не видела, — добавила Нарисса.
По тону служанки было понятно, что она думает о легкомысленных девицах, имеющих обыкновение разбрасывать где попало свои вещи.
Кассандра смерила Сиену внимательным взглядом, и камеристка поспешно отвела глаза. Скорее всего, это она нашла плащ и, судя по ее молчанию, решила сохранить хозяйкин секрет. Но куда делся рисунок?
В спальню девушка вернулась в сопровождении Сиены. Наспех выбрав подходящее к случаю платье и упрятав волосы под шляпку, она явилась в столовую и заняла место подле тетушки. Кассандре всегда казалось невероятно забавным, что за длиннющим столом сидят всего две персоны.
— Не будь ты моей племянницей, я бы подумала, что ты сама только что побывала в Абано, — бодро начала тетушка Агнесса. — И откуда такой цветущий вид?
Кассандра недоверчиво покосилась на тетю. Уж она-то знала, что выглядит далеко не лучшим образом. Направляясь в столовую, она ожидала выговора за слишком простое платье и непослушные темно-рыжие локоны, торчавшие из-под шляпки. Однако Агнесса не имела обыкновения бросаться словами.
— Тетушка, как у вас с глазами? — бесцеремонно поинтересовалась Кассандра.
— Глаза — единственная часть тела, которая до сих пор меня не подводила, — мягко ответила Агнесса. — Просто сегодня ты удивительно похожа на свою мать.
Девушка обратила взгляд к портрету на стене. Он изображал все семейство Агнессы: бабку и деда
— Ничего, милая, — проговорила Агнесса, накрыв руку Кассандры ладонью. — Тосковать об ушедших все равно что корить себя за лишний кусок пирога. Что случилось, то случилось, и ныне твоя матушка пребывает в мире куда лучшем, чем наш.
— Я знаю. Но все равно скучаю по ней. И по отцу.
— Я тоже, детка. Я тоже. — Агнесса склонила голову и принялась читать молитву. — А теперь, — сказала она совсем другим тоном, — поговорим о более приятных вещах.
Кассандра взяла с серебряного подноса две булочки и передала их тетке. Слуга положил ей на тарелку горсть черешни и аккуратно нарезанную дыню — все они созрели в теплицах, ведь до лета было еще далеко. Стол ломился от тарелок с хлебом и сыром и ваз, до краев наполненных фруктами. Такого завтрака хватило бы, чтобы накормить по меньшей мере полдюжины человек.
— О каких вещах? — спросила Кассандра, нервно ерзая на неудобном стуле с высокой спинкой.
— О грядущей свадьбе, конечно.
Кассандра едва не подавилась булочкой, закашлялась и с трудом проглотила огромный кусок.
— Как же так? — спросила она, мучительно краснея. — Лука сейчас в академии. Ему еще долго придется учиться.
— Верно, но я считаю, что пришло время объявить о вашей помолвке. Ныне звезды, как никогда, благоволят нам, — заявила Агнесса, запихивая в рот огромный кусок дыни. Кассандра представила, как фрукт комком встает у нее в горле, будто полевая мышь в желудке у змеи.
— Но ведь все и так знают, что мы с Лукой помолвлены, — возразила Кассандра. Под «всеми» она подразумевала Мадалену и близких родственников.
— Ну да, я написала донне Домачетти, и теперь об этом и вправду знают все, — сообщила Агнесса, обнажив десны в довольной улыбке.
Пылающие канделябры над головой у Кассандры дрогнули и закружились в хороводе. Огоньки свечей заплясали перед глазами, и девушке показалось, что она вот-вот потеряет сознание, упадет лицом в тарелку. Вот почему тетка ее нахваливает. Она не удержалась и рассказала о помолвке донне Домачетти, важной даме — и самой большой сплетнице в Венеции! Почтенная синьора любила плотно закусить, а больше отменного ужина ценила только грандиозный скандал. Она вместе со своим не менее почтенным супругом жила в одном из самых роскошных палаццона набережной Большого канала и целыми днями наблюдала за гондолами, снующими мимо ее окон. Уж теперь-то о помолвке племянницы Агнессы знали даже городские прокаженные.
А что же Фалько? Что будет, если он узнает? Станет ли помогать ей, как прежде? Или вовсе не захочет ее видеть?
— Кушай, девочка, — посоветовала Агнесса, — тебе нужно поправиться, а то Луке может показаться, что он делит брачное ложе с пажом.
Кассандра съежилась. Ей хотелось провалиться сквозь дубовые доски пола до самого центра земли.
Позавтракав и проверив, все ли вещи уложены, Агнесса собралась в дорогу. Пока Джузеппе и Бартоло грузили в гондолу тяжелые кожаные кофры, тетушка и племянница прощались на пороге палаццо.Преклонный возраст — а в случае Бартоло еще и слепота — не давали слугам двигаться так проворно, как хотелось бы, и сборы затягивались.