Под-Московье
Шрифт:
Нечего сомневаться, что его служба на Ганзе будет неплохо оплачиваться. Он сможет позволить себе все, чего душа пожелает. Ну, или почти все. Будет сыт и пьян. Если захочет, будет иметь красивых девочек, дурь из-под полы. Но так будет только до тех пор, пока с ним что-нибудь не случится. Если он станет немощным инвалидом, ему разве что кусок хлеба дадут из милости.
«А вообще-то девочки за мной и так бегали, — подумал Игорь не без гордости. — Так что на это и тратиться особенно не придется. Можно найти себе тут постоянную девушку, семьей обзавестись».
Рассматривать Элю в качестве возможной подруги ему и в голову не приходило, несмотря на ее авансы. Игоря отталкивали ее странные садистские наклонности. И пусть сейчас она откровенно вешалась ему на шею, Громов был уверен — случись с ним беда, Эля мигом его бросит. Причем постарается сдать с выгодой для себя.
«А я ведь в любой момент могу выйти из строя после тех побоев, — подумал Игорь. — Глядя на меня можно подумать, что я крепкий и сильный. Никто ведь не знает, как меня отделали в Рейхе… Если что-нибудь серьезно повредили внутри, то и не поймешь, от чего умер…
Стоп! Но меня вынуждают отказаться от единственных людей, которым есть до меня хоть какое-то дело. Просто так, без какой-либо выгоды для себя. Допустим, Марина — лгунья и, возможно, даже воровка. Думаю, если она что-нибудь и стащила, то только чтобы прокормить себя и Женьку, и вряд ли стоит ее строго осуждать за это. Но она выхаживала меня, когда я был полутрупом. Без какой-то выгоды, теперь я понимаю это. Наверное, это называется — из сострадания. Сама голодная, делилась со мной жалкими крохами еды. И если я заболею опять, она не бросит меня. Она будет заботиться обо мне снова.
А Женя? Ели сейчас их с Профессором выгонят, а я останусь здесь, девочка со мной не останется. А мне так хотелось бы, чтоб она стала больше похожа на обычного ребенка. Чтоб улыбалась хоть иногда, чтоб доверяла мне. Чтоб я не видел этого постоянного ужаса в ее глазах. Ее, наверное, сильно обидели, а мне почему-то не безразлично, что с ней будет. Я хотел бы с ней подружиться…»
Игорь сам удивился, как мысли у него перескочили уже на другое. Следовало сначала все же определиться с решением, а сложные отношения с Женей могли подождать.
«Так, — подумал он. — Но если их отсюда гонят, а я расставаться с ними не хочу, тогда надо нам всем вместе куда-нибудь с Ганзы уходить. Вот только куда?»
Вольный город Тушино — вдруг вспомнилось ему. Про это место говорил Саид, и еще от кого-то он о нем слышал. Ах, да, та хорошенькая анархистка, Крыся, тоже упоминала Тушино. А что, возможно, это выход! Там их никто не знает, там они могли бы жить спокойно. Кажется, Крыся рассказывала, что там нет таких строгих порядков, как на Ганзе. На окраинах всегда как-то полегче, там проще затеряться от внимательных глаз. А для Громова это очень даже актуально — его будут искать фашисты, и красные тоже будут искать, когда узнают, что он уцелел. А они наверняка узнают — уж Элли постарается. Как только поймет, что ей тут ничего не обломится, — тут же сдаст и тем, и другим. «Поэтому Полис тоже отпадает, — облегченно подумал Игорь,
Он стал прикидывать, как им добираться до Тушинской. Сначала по кольцу до Краснопресненской на дрезине, а оттуда — через Баррикадную и Улицу 1905 года. Может быть, там он своими глазами увидит Нюту — победительницу зверя. Интересно ведь — столько слышал о ней. Ну, а дальше узнают дорогу. Говорят, там народ как-то приспособился обходить по поверхности заваленные туннели к Полежаевской.
«Вот и ладно, — подумал он. — Завтра обрадую своим решением ганзейского начальника, а сейчас самое время поговорить с Мариной».
Женщина отлучилась и сейчас как раз возвращалась с тремя дымящимися кружками чая в руках. Чай здесь был какой-то особенно вкусный, его все еще поставляли с ВДНХ, несмотря на тревожную обстановку. Но цены на него постоянно взвинчивали, распуская слухи, что ВДНХ не сегодня завтра падет под натиском черных и тогда достать чудной заварки будет уже неоткуда.
Марина вручила одну кружку Громову, другую — Профессору.
— Я говорил сегодня с начальником станции, — начал Игорь. Марина кивнула. — Он, оказывается, помнит вас с Профессором. Сказал, чтоб завтра же оба выметались отсюда.
Марина молча глядела на него. Невозможно было понять, о чем она думает. Потом женщина кивнула:
— Что ж, собраться недолго…
— Куда думаешь идти? — спросил Игорь.
— Где-нибудь приткнемся, — беспечно ответила Марина. — Нам не привыкать. Оставишь нам немного патронов на первое время?
— А разве я говорил, что остаюсь? — притворно удивился Игорь.
Марина уставилась на него. Затем шутливо толкнула в бок, едва не расплескав кипяток в кружке. Громов притворно сморщился, охнул, и они рассмеялись.
— Что, все еще болит? — спросила она. И чуть погодя, заглядывая в глаза: — Ты правда уверен, что хочешь уйти с нами? Тебя-то наверное не станут отсюда гнать. Это только мы тебе мешаем тут устроиться.
— Вы мне не мешаете, — заспорил Игорь. — И чего-то меня не тянет тут устраиваться. При ближайшем рассмотрении мне здесь далеко не все понравилось. Поэтому у меня конкретное предложение: как насчет того, чтобы отправиться в вольный город Тушино?
— Это далеко, — вздохнула Марина. — Но можно, наверное, дойти. Почему бы и нет?
Она задумалась. Потом снова поглядела на него:
— Но ты точно уверен?
— Ну конечно, — стараясь казаться беспечным, ответил он. — А то кто же мне еще будет так интересно рассказывать про Изумрудный город?
Марина прыснула и снова ткнула его в бок.
— Ну, тогда заметано, — подытожил Игорь. — Завтра с утра на дрезину и — покатим с ветерком!
Он понимал, что трудностей впереди будет еще много. Но главное, самое трудное решение было принято.
— Надо Жене сказать. Думаю, она обрадуется. На дрезине прокатится, станции новые посмотрит… Кстати, где она?