Под нами - Черное море
Шрифт:
Долго готовили там изрядно потрепанные «миги» к длительному перелету. Наконец долетели одиннадцать, а четыре из-за технических неполадок потеряли на маршруте.
Привели в порядок «дар» Семена Федоровича и начали использовать «миги» в системе ПВО Поти. Одновременно велась на них и боевая подготовка летчиков.
Как-то, немного отдохнув после выполнения ответственного задания, я вышел из помещения КП и стал наблюдать, как два «мига» вели учебный воздушный бой.
— Кто это "воюет"? — спросил у начальника штаба полка майора В. М. Янковского.
— Командир 1-й эскадрильи капитан К.
Через репродуктор, вынесенный с КП на улицу, мы услышали команду Никонова:
— Заходи в хвост моему самолету, я буду отрываться, а ты смотри, как это надо делать.
Комэск ввел свой самолет в крутое пикирование и со скольжением стал уходить. Молодой летчик, естественно, сразу отстал. Ну, упражнение окончено, можно следовать на посадку. И тут при выводе из пикирования на высоте 300 400 метров с правой плоскости «мига» Никонова сорвалась фанерная обшивка, и машина под большим углом врезалась в землю неподалеку от аэродрома. Так обидно погиб Константин Николаевич Никонов — опытный командир и блестящий воздушный боец, кавалер двух орденов Красного Знамени.
Причина срыва обшивки с плоскости, как потом установили, заключалась в отслоении фанеры из-за большой влажности, характерной для районов Батуми, Поти да и всей Колхидской долины. Тщательно проверили все оставшиеся «миги», и на большинстве их плоскостей обнаружили различной степени отслоения, которые при обычных осмотрах не привлекали внимания.
Прошло всего несколько дней, как полк вновь пережил летное происшествие. В вечерних сумерках в хорошую погоду молодой летчик младший лейтенант Владимир Воронов при заходе на посадку на «миге» забыл выпустить шасси. Несмотря на красные ракеты и красный флаг финишера, он не ушел на второй круг и приземлил машину на основную полосу на фюзеляж. Тяжелые удары винта о грунт, скрежет металла, снопы искр за искалеченным самолетом… Если бы лопнула хоть одна трубка беизосистемы, быть пожару!
Пришлось летчика наказать в дисциплинарном порядке и отстранить от полетов. Но это, конечно, слабое утешение, когда выяснилось, что боевой самолет восстановлению не подлежит, и его пришлось списать…
Кончилось огневое лето сорок третьего. Как сейчас известно, замыслом начавшейся 9 сентября 1943 года Новороссийско-Таманской операции наших войск предусматривался главный удар на новороссийском направлении, где серьезными препятствиями были горы и леса. Кроме того, ожидая высадку наших десантов, противник подготовил от Новороссийска до Анапы мощную противодесантную оборону.
Несмотря на это, благодаря мощной поддержке авиации и смелому прорыву на катерах в Новороссийский порт, там высадился десант. 16 сентября город был полностью очищен от врага. 21 сентября войска 18-й армии при содействии авиации 4-й воздушной армии и части сил Черноморского флота освободили Анапу, а 9 октября 56-я и 9-я армии завершили изгнание врага с Таманского полуострова. Активно действовала авиация 4-й воздушной армии и ВВС Черноморского флота в ходе боев за Новороссийск. Особенно отличилась 11-я штурмовая авиадивизия, возглавляемая подполковником А. А. Губрием, награжденная орденом Красного Знамени и удостоенная почетного наименования «Новороссийская».
За
Однако мечта мечтой, а пока, хотя Кавказ уже освобожден, расслабляться недопустимо. На очереди Крым, а затем…
Размышления прервал голос водителя: "Приехали!" Впервые увидел я Мокапсе и поразился красотой роскошного здания — дворца, в котором до войны был санаторий, а сейчас в нем размещался КП ВВС. Командный пункт во дворце после привычных землянок, подвалов, блиндажей! Было чему изумиться.
Нашел кабинет командующего. Василий Васильевич Ермаченков, ставший уже генерал-лейтенантам авиации, только что прилетел из Геленджика и разговаривал о чем-то со своим заместителем по политчасти генерал-майором авиации Л. Н. Пурником.
Меня он сразу поставил в тупик:
— Под документами 7-го полка я неизменно вижу подпись "гвардии майор"… Выходит, гвардеец без гвардии? А это то же самое, что полководец без войска. Вот мы и решили — подполковника Любимова назначить командиром 4-й дивизии, а вас поставить на его место, то есть командиром 11-го гвардейского полка. Командование же 7-м полком возложить на майора Янковского, вашего начальника штаба. Как смотрите на такую перестановку?
— Что же смотреть, товарищ генерал, по опыту знаю, раз предлагаете, значит, уже решили. А быть во главе гвардейского полка сочту за честь.
— Правильно поняли, — одобрил генерал. — Ведь из семи истребительных полков на флоте только два гвардейских: 6-й, в котором вы раньше служили, и 11-й. 6-й вооружен «яками», так он и будет воевать на них, а 11-й сейчас перевооружаем на ленд-лизовские «эркобры». Вот и будете взаимодействовать, как два ударных полка. Учтите, что вам и Авдееву придется воевать в самых «горячих» местах. Так что желаю успеха, гвардеец!
В штабе авиации я порадовался известию о повышении в должности моего друга — полковника Алексея Захаровича Душина. Его назначили на впервые учрежденную должность заместителя командующего ВВС флота но противовоздушной обороне.
О многом раздумывал я на обратном пути, строил планы на будущее и настраивался на работу с коллективом новой части. Правда, новой она была относительно, поскольку 11-й гвардейский — это в прошлом 32-й авиаполк, который до войны базировался тоже на евпаторийском аэродроме, а потом рука об руку мы воевали под Перекопом и в Севастополе. Меня в этой части знали.
Итак, опять на фронт, туда, где непосредственно решается судьба страны.
Приказ о моем назначении командиром 11-го гвардейского полка пришел 3 октября 1943 года. Сдача полка своему начальнику штаба не потребовала много времени. К исходу того же дня телеграммой доложили командующему ВВС о сдаче полка и о приеме его Янковским…